глаз Магнус.
— Босс в пальто! — заорала я и тут же успокоилась. — А, во-вторых, откуда ты знаешь, что я…вроде как… принцесса?
Магнус отклонился назад.
— Тени сказали. Сказали, что в пещере лежит та, что отмечена Богиней. Принцесса двух миров. Ты в курсе, что можешь наследовать сразу оба трона, и Благой, и Неблагой?
— Да, я догадалась, — демонстративно поморщилась я. — Сразу, как только услышала от распорядителя бала бесконечно перечисление абсолютно не выговариваемых приставок к имени, которое вроде как моё. Хотя оно и паршивое.
— Ты и на балу успела побывать? — неподдельно изумился Магнус.
— Я не особенно к этому стремилась, но моими желаниями не так, чтобы интересовались, — поведала я со вздохом.
— Почему?
— Почему не интересовались? — уточнила я.
— Почему не стремилась, — прищурился Магнус.
— На мне плохо сидят платья, — едко ответила я. — Примерно, последние двадцать четыре года.
— Вроде двадцать три было, нет? — Магнус отвел глаза в сторону, словно что-то высчитывая.
— Было, — кивнула я. — Точнее, это “было” наступит через пару дней.
— Когда именно? — вдруг сильно напрягся Магнус, да так, что аж его образ в этом мире засиял сильнее, но не так, как сияет солнце или другой источник жизненно-необходимого света. Он не источал приятный согревающий свет, а наоборот, напоминал последнюю искру, вылетающую из задуваемой зимним ночным сквозняком лампады.
— Через четыре дня, — чуть оторопело сказала я и уже через секунду мне пришлось отпрянуть от воды, как от огня. Но если огня я не боялась, я сама была огнем, то вода…Вода — не моя стихия. А тем более, закипающая, бурлящая, адски негодующая вода. И вот из этих клокочущих темных глубин вдруг послышался утробный рык. Надо сказать, уже достаточно знакомой и успевший осточертеть.
16.
— Кто это? — Магнус напрягся и высвободил ладони из-под своей призрачной мантии.
— Да так, — скривилась я, отряхиваясь от черного песка. — Один приблудный дракон, настойчиво желающий пообщаться.
— С кем? С тобой? — проявил поражающую недогадливость призрак.
— Нет, блин, с тобой, — не выдержала я. — Свидание хочет назначить. Ты как относишься к однополым, межвидовым и межмирным связям?
— Крайне отрицательно, — медленно бледнея, прошипел Магнус, поедая меня ненавидящим взглядом. Впрочем, он у него всегда такой, независимо от того, смотрит он на меня или на кусок грязи. Правда это сигнал о том, что мне следовало бы задуматься — то ли Магнус не способен отличить меня от кучки земли, то ли эта самая кучка раздражает его не меньше меня. А я раздражаю его всем, даже просто тем, что существую.
— Очень жаль, — театрально вздохнула я, прижимая ладошку к груди. — Это разобьет ему сердце.
Магнус медленно перевел взгляд с меня на бурлящие темные глубины озера, создающие на поверхности обезумевшего озера большие вспенивающиеся круги.
— Знаешь, а по тебе не скажешь, что у тебя было много приключений при жизни, — произнесла я. — Морда абсолютно унылая.
— За собой следи, — рявкнул на меня Магнус.
— А чего ты злишься? — насупилась я.
— Я попал сюда с помощью Палого Озера, — ни к селу, ни к городу вдруг заявил Магус.
— Очень содержательно, спасибо, что сообщил. То есть, ты в буквальном смысле приплыл? — я постаралась не расхохотаться. Но Магнус все понял и бросил на меня испепеляющий взгляд. Я в ответ продемонстрировала свои хорошие манеры, вернее их отсутствие, и показала язык.
— Точно такое же есть в мире людей, а между ними — тонкая связующая нить, по которой я и прошел, — снизошел Магнус до объяснения. — Но чтобы вернуться обратно, мне нужно погрузиться в воду. А там дракон.
— То есть, Гал мешает тебе заняться водными процедурами, — подытожила я.
— Как ты его назвала? — вздрогнув, ощерился вдруг призрак.
— Гал, — повторила я. — Галларион. Он сам так назвался, меня его имя интересовало еще меньше, чем твоё.
И тут Магнус начал изрыгать ругательства. Надо сказать, призрак некроманта, плюющийся и матерящийся на большие пузыри воды выглядел забавно, и я бы даже посмеялась, если бы от нового рыка не содрогнулась земля под моими ногами. Стало очевидно, что дракон очень и очень близко.
— Он пытается пробиться сквозь магию Озера, — перестав упражняться в сквернословии, быстро пояснил Магнус, оборачиваясь ко мне. — Тени мертвых защищают его, но дракон силен. Даже слишком силен, скорее всего, он подпитывается магией хозяина.
Мне на это сказать было нечего. Я просто стояла и моргала. Увлекательное, надо сказать, занятие.
— Ну, и чего ты стоишь, ресницами машешь? — угрюмо поинтересовался призрак.
— Мне сплясать? — также угрюмо отозвалась я в ответ.
— Беги! — вдруг не своим голосом заорал Магнус. Его призрачные глаза ярко полыхнули зеленоватой магией смерти и это стало последнее, что мне удалось увидеть. Под громкий звук всплеска воды, меня подхватило силовой волной и отбросило назад метров на десять, швырнув в самую глубину пещеры.
Падение на спину выбило из меня весь дух и заодно чуть не сломало позвоночник. С громким стоном, лишь смутно ощущая себя живой, я перекатилась на живот, поднялась на четвереньки и потрясла головой. Когда красные точки перестали скакать перед глазами, предрекая близкую смерть, я, шатаясь, смогла встать, удивленно озираясь по сторонам.
Как оказалось, пещера была сквозная, то есть, помимо входа имелся еще и выход. Его я благополучно преодолела в полете, в который меня отправил Магнус. На копчике проскользила несколько метров по полу, уходящему вниз под уклоном, и оказалась внутри чего-то, похожего на каменный склеп. Помимо вековой пыли, которая теперь уже присутствовала и на мне, это место украшали лишь дыры в каменных стенах, разные по глубине и диаметру, и выдолбленные как-то беспорядочно. Словно тот, кто это делал сам не знал, чего хотел и что искал. А впереди, прямо напротив также неаккуратно выдолбленного в камне арочного входа на высоком постаменте стояла чаша. И именно она испускала тот свет, который я видела, сидя на черном песке.
Невольно заинтересовавшись, я подошла поближе. Чаша на первый взгляд выглядела прозрачной и напоминала стеклянную. Присмотревшись, я заметила, что на ней выгравированы какие-то символы, мне не знакомые. Они походили одновременно и на арабскую вязь, и на китайскую письменность, и на египетские иероглифы. И ни на что из этого однозначно. В выщербленных на чаше символах периодически вспыхивал свет какого-то невнятного и постоянно меняющегося оттенка. Он был словно живым, переливающимся, движущимся, танцующим внутри чаши. И при этом он не покидал ее и не выступал за края. Словно что-то сдерживало его внутри, не давая прорваться наружу.
И меня потянуло на этот свет, как бабочку на огонь. Я шла, не чувствуя земли под ногами. Зачарованная игрой и блеском чаши, я делала шаг
