Книга Комплекс Супермена - Андрей Арсланович Мансуров

Сел. Поздоровался с соседями: генералом Доллем и адмиралом Ришаром. Снял с руки портативный кардиостимулятор, и засунул в карман кителя: плевать на «ценные» указания дока: эта штуковина здорово мешала сосредоточиться. Да и остальные участники заседания иногда поглядывали на неё и на самого генерала словно с сочувствием. А такого сочувствия Корунис не хотел. Долль усмехнулся:

— Что, Джордж? Доктор опять хлопотал над тобой, словно курица над цыплятами?

— Скорее уж, как лиса. Над цыплятами.

— Ладно, не переживай. Все они борются за наше здоровье. Ну, это по их версии.

— Точно. Кстати, извини: в тот раз не успел спросить: как там Ганс? Закончил?

— Нет, Джордж, ещё целый семестр. Полгода.

— На стажировку возьмёшь к себе?

— Вот уж нет. Потому что у меня «под крылышком» он никогда не проникнется в должной степени чувством ответственности. И дисциплиной. Собственно, я собирался навязать его тебе. Ты же у нас — принципиальный: суровый и требовательный командир. Но ещё при этом и «отец солдатам». Добрый, всепонимающий и всезнающий.

— Ещё один прикол в таком духе, и твой сынуля не вылезет у меня с камбуза.

— Ладно-ладно, шучу.

— Вот именно. — Корунис через силу ухмыльнулся — понимал, конечно, что сокурсник по Академии пытается просто поднять ему настроение перед началом экзекуции, — Потому что вероятность того, что меня сейчас не турнут в запас, или вообще — не разжалуют, примерно полпроцента. Так что у «Дуайта» скоро будет новый хозяин.

Долль открыл было рот, явно собираясь возразить, но из динамиков трансляции, и в наушниках членов Комиссии вдруг раздалось:

— Внимание, господа! Объявляю третье заседание Особой Комиссии по расследованию обстоятельств факта гибели двух боевых кораблей Космофлота, открытым. Микрофоны включены. Прошу придерживаться Протокола. — голос секретаря Комиссии казался спокойным, но Коруниса это не обмануло: не секретаря же сейчас начнут терзать каверзными вопросами, и не его судьба решается на протяжении уже третьей недели!

Корунис кивнул Доллю, и развернулся лицом к Председателю Комиссии — его кресло было как раз напротив. Верховный чиновник, являющийся ещё и заместителем Председателя Совета Содружества независимых колоний, как раз смотрел на Коруниса. И, что странно, в его взгляде вовсе не было почти неприкрытых неприязни и подозрительности, как на двух предыдущих заседаниях. Увидев, что Корунис смотрит на него, чиновник нажал клавишу у своего микрофона:

— Добрый день, господа офицеры, добрый день, господа. Если никто не возражает, я предлагаю прежде чем приступить к продолжению беседы с генералом Корунисом, познакомиться с заключением экспертов нашего Совета. Это представляется мне… Важным. — Председатель обвёл взглядом четыре десятка людей, собравшихся сейчас за столом. Возражений не последовало, и он продолжил, — Профессор Мак Мёрдо. Прошу вас.

Профессора Корунис знал неплохо: однажды пересекались во время расследования крушения крейсера «Пако Рабан». Тогда Мак Мёрдо произвёл на генерала вполне благоприятное впечатление: без сомнения компетентен. Выдержан. Отличный аналитик. Способен сделать правильные предварительные выводы даже по косвенным уликам — и их обычно подтверждают и добытые позже факты.

— Уважаемые господа офицеры, уважаемые господа, — профессор не стал вставать, зная, что его выступление всё равно запишут, и при необходимости запись снова просмотрят все, кто из членов Комиссии захочет, так что единственное, что от него сейчас требуется — отличная дикция. И сейчас его лицо и так выведено всем участникам заседания прямо на голографические псевдомониторы перед лицами, — Прежде всего хочу поблагодарить уважаемого господина Председателя Комиссии на то, что наши просьбы ознакомиться с фактическим материалом для расчётов, и самими расчетами безопасного расстояния для двух боевых кораблей, были полностью удовлетворены. И нашу экспертную группу допустили, наконец, в святая святых — в архив отдела анализа и технического обеспечения Флота. К их сверхпродвинутым компьютерам и сверхъёмким серверам.

Позволю себе выразить общее мнение нашей группы: некоторые из допущений, принятых для расчётов, да и сами расчеты, действительно — стоило засекретить. И получше. Хотя бы для того, чтоб широкой общественности остался неизвестным факт вопиющей технической безграмотности, и непрофессионализма тамошних, с позволения сказать, специалистов.

— Профессор Мак Мёрдо. Я попросил бы вас придерживаться фактов, а не высказывать суждения, которые не в вашей компетенции.

— Я… э-э… Понял вас, господин Председатель. Хорошо, я продолжу, придерживаясь только фактов. Так вот: наши расчёты и выводы однозначно доказывают, что те специалисты, что там работают, сделали совершенно неверные теоретические допущения. И, соответственно, неверно произвели и эти самые расчёты. Хотя, возможно, это объясняется не только и не столько их некомпетентностью, сколько недостатком фактического материала.

Ну а теперь он есть.

Да, у нас появились абсолютно конкретные и неопровержимые данные и факты о том, как именно сработало наше… э-э… Взрывное устройство. Пусть и достались они нам уж слишком (Простите!) дорогой ценой.

Так вот. Предварительный расчет безопасного расстояния, на которое должны были удалиться «Джордж Вашингтон» и «Дуайт Эйзенхауэр» производился на базе предположения сотрудников аналитического отдела о том, что во-первых — в текстуре поля Стены будет пробито отверстие, и около половины мощности взрывной волны и прочих поражающих факторов взрыва уйдёт именно туда.

А во-вторых — делалось предположение, что сама стена при этом будет, так сказать, инертной — то есть, её неповреждённая часть останется неподвижной.

Однако сенсоры и датчики, размещённые по всей плоскости Стены, что в непосредственной близости, что на значительном, и очень значительном отдалении от эпицентра, показали совершенно другую картину.

Стена вовсе не оказалась пробитой насквозь. Впрочем, неподвижной она тоже не осталась. То место, возле которого был произведён взрыв, словно бы растянулось в противоположную от эпицентра сторону, образовав как бы полусферическую вмятину — на глубину более ста сорока миль. Эта вмятина, возникнув и сформировавшись, а затем вновь стремительно распрямляясь, (как показали измерения — со скоростью, сопоставимой с половиной световой) обусловила формирование чего-то вроде кумулятивной струи, состоящей из раскалённых продуктов взрыва. Что и повлекло за собой столь… э-э… непредсказуемые и разрушительные для кораблей Флота последствия.

На будущее могу порекомендовать только следующее: во-первых, не располагать корабли на одной линии с предполагаемым эпицентром, как бы интересно не было представителям Флота произвести все замеры и съёмку процесса взрыва. И как бы ни велика была уверенность экспертов Флота в прочности корпусов этих самых боевых кораблей. И во-вторых — отводить корабли с людьми на борту на расстояние не менее двадцати астрономических единиц. То есть — не менее двух световых часов. У меня всё, господа.

Вопросы?

Возникшую паузу заполнил адмирал Поль Ришар. Прокашлявшись, он спросил:

— Господин Председатель. Снимают ли эти новые данные те гнусные и голословные обвинения, которые на самом первом заседании некоторые члены нашей Комиссии пытались взвалить на генерала