— Ты еще так молода, — усмехнулся Аарон. — Со временем твои взгляды изменятся. — Он немного помолчал. — Скажи, Доминик, неужели ты не хочешь встретиться со своим дедом?
— По твоей линии у меня была только бабушка, — сердито ответила она, отворачиваясь и делая вид, что разглядывает полку с книгами.
— Мы с тобой Многого не знаем, — вздохнул Аарон, понимая, что сегодня ему вряд ли удастся переубедить дочь. — Давай все же дадим твоему деду шанс исправить то, что он натворил.
Доминик задумалась. Ей почему-то вспомнилась ситуация с ее статьей про доктора Нортона. Будто судьба нарочно ставила ее в рамки определенных обстоятельств, дабы научить принимать правильные решения.
Неужто следует забыть то, что дед отвернулся от нее, даже не узнав, кто родился и родился ли вообще?
— Я не знаю, — честно ответила Доминик, неожиданно успокоившись.
— Я тоже. — Аарон посмотрел на нее. — Но все же, мне кажется, не следует пренебрегать теми, кто хочет все исправить.
— Возможно, ты и прав, — вздохнула Доминик.
Пожелав отцу спокойной ночи, она, так и не поужинав, вышла из кабинета и направилась в свою спальню.
И вот теперь она смотрела на звездное небо, держа в руках раскрытый медальон, и думала.
— А ты что мне посоветуешь? — спросила она у бабушки, фотография которой находилась в медальоне.
Одинокая слеза скатилась по ее щеке.
Как же Доминик хотелось, чтобы бабушка была рядом, поговорила с ней, научила уму-разуму, посоветовала что-нибудь. Ну почему ее нет рядом? Почему дед, которому она никогда не была нужна, до сих пор жив, а бабушка, которой ей так не хватало все эти годы, давно на небесах? Где справедливость?
Доминик судорожно вздохнула. Смахнула непрошеную слезу, закрыла медальон, прижав его к своей груди там, где билось сердце.
— Я знаю, ты научишь меня, — прошептала она, глядя на небо и словно рассчитывая увидеть там любимое лицо.
Но звезды молчали. Никто не заговорил с ней.
14
Самолет шел на посадку.
Доминик украдкой покосилась на своих родителей и улыбнулась. Она знала, что Камилла боялась летать, но скоро все будет позади, и они все вместе облегченно вздохнут, когда ступят на землю.
Крепыша пришлось оставить у Виолетты. Камилла успела раз пять позвонить из аэропорта и справиться, все ли там в порядке. Виолетта заверила, что у них все хорошо, и искренне пожелала, чтобы подруга так не волновалась. Ее можно было понять — звонки Камиллы наверняка отвлекали женщину от любимого сериала, который она привыкла смотреть в это время.
Самолет тряхнуло, он приземлился и теперь катился по полосе, постепенно снижая скорость. Камилла облегченно вздохнула. Доминик взяла ее за руку.
— Все закончилось, мама.
— И слава богу, — пробормотала та.
Доминик попрощалась с родителями у отеля, где они забронировали номер, и, пообещав приехать к ним вечером, отправилась к себе домой. Ей очень хотелось принять душ и переодеться.
Назвав адрес, она откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза. Доминик очень устала. В последнее время она плохо спала, много думала, и теперь ее изможденному волнениями и бессонницей организму требовался отдых.
Едва открыв дверь, Доминик услышала звонок телефона. Решив, что это звонят родители, она подбежала к аппарату и сняла трубку.
— Привет, любимая! Что случилось? Куда ты пропала? — накинулся на нее с расспросами Пол.
Доминик опешила. В свете последних событий, которыми была насыщена ее жизнь, она и думать забыла об этом предателе, который изменил ей с ее же подругой.
И неожиданно ей открылась истина. Именно сейчас, когда она слушала его лживый озабоченный голос, вещавший в трубке. Он не изменил ей. Он просто никогда не любил ее. Ему нужны были ее деньги, вернее деньги ее деда, которые, как они с Дороти, очевидно, считали, должны были когда-нибудь перейти к ней, Доминик, по наследству.
И осознание того, что Пол мог так лицемерить, заставить ее поверить в его любовь, затопило ее таким гневом, что, если бы он оказался рядом, Доминик не выдержала бы и налетела на него с кулаками.
— Почему ты молчишь? — Пол, очевидно, выдохся.
— Не хотела тебя перебивать, — саркастически ответила Доминик. — Ты так складно говорил, что я заслушалась.
— Потому что это правда, — заверил он.
И опять она поймала себя на мысли, что если бы не знала о его коварном замысле, то поверила бы ему, настолько искренне звучал его голос.
— Пол… — Доминик старалась сдерживаться, понимая, что скандал ни к чему не приведет, лишь заставит его приехать, чтобы выяснять отношения, а она не готова была его видеть… нет, еще не совсем улеглась ненависть, которую она испытывала к этому человеку. — Пол, я поняла, что не могу поспешно принимать серьезные решения. Мне нужно побыть одной, чтобы все взвесить и окончательно понять.
— Зачем ты так говоришь?! Разве мы не любим друг друга? Что еще ты должна знать, чтобы выйти за меня замуж? — Так как Доминик молчала, Пол продолжил: — Доминик, дороже тебя у меня никого нет.
— Вот это действительно так, — с иронией согласилась она.
— Ну я же и говорю, что мы просто созданы друг для друга!
— Пол, — устало произнесла она, — я прошу всего лишь время. Почему ты так торопишься?
— Потому, что не хочу потерять тебя!
Уж кто бы сомневался!
— И еще потому, — сдавленно добавил он, — что, когда ты неожиданно исчезла, я вдруг понял, как сильно тебя люблю… Вернись, Доминик, прошу тебя!
— Я кладу трубку.
— Я сейчас приеду!
— И зря потратишь время, — заверила его Доминик, — потому что я скоро ухожу. И даже если бы я была дома, то не пустила бы тебя. Если я сказала, что мне нужно время, значит, так оно и есть.
— Но ты ведь не бросаешь меня? — осторожно спросил Пол.
— Я не хочу сейчас обсуждать это, — поморщилась Доминик. — Если ты хочешь, чтобы я приняла решение прямо сейчас…
— Нет-нет! — поспешно перебил ее Пол. — Я тебя нисколько не тороплю!
— Вот и славно.
Доминик с облегчением положила трубку, даже не попрощавшись с Полом, и отправилась в душ, на ходу снимая с себя одежду.
Ей просто необходимо было смыть с себя не только дорожную пыль, но и неприятный осадок после разговора с Полом.
Открыв глаза, Доминик с ужасом осознала, что уже поздний вечер, а то и ночь. Комната была погружена в темноту, и, включив свет, Доминик взглянула на циферблат будильника, стоявшего на тумбочке. Девять вечера! Ничего себе! Как же так получилось, что она столько проспала?! Ведь вроде бы прилегла лишь вздремнуть и не заметила, как заснула.
