— И что же я буду должна за ваши советы и понимание?
— Не просто советы, милочка, — улыбка хозяйки стала заговорщицкой. — Думаешь, аристократа так легко удержать? На одну ночку он, конечно, тебя с удовольствием позовет, а вот дальше выкинет из головы и забудет! Но госпожа Кульезе знает отличную магическую лавку, где только ей продадут особое зелье, которое заставит мужчину возвращаться к тебе снова и снова.
Меня уже прилично напрягала эта ее манера говорить о себе в третьем лице. Но я заметила, что это проявлялось лишь тогда, когда она говорила о чем-то гадком или противозаконном. Будто это не она, а какая-то другая госпожа предлагает мне все это непотребство.
— Так что я буду вам должна?
— Ой, милочка, да что же мы не договоримся, что ли? Не забивай себе сейчас этим голову!
Ах, как заливает, как заливает! Только уверена, если я подсуну Этьену то зелье, о котором она говорит, в руках интриганки появится такой компромат, что я стану ее «дойной коровой» до тех пор, пока у меня будет хоть что-то. Хотя и тогда эта предприимчивая женщина найдет, куда меня всунуть для своей вящей выгоды.
Да уж... Я окинула ее задумчивым пристальным взглядом, прикидывая, как бы поскорее съехать из этого трактира, чтобы не попасть в ее еще какие-нибудь неожиданные прожекты. Защиты мне здесь ждать неоткуда, а такие подлые душонки могут хорошо подпортить жизнь.
Я опустила глаза и смущенно улыбнулась, пытаясь задвинуть свое негодование и возмущение таким предложением как можно глубже. Не время сейчас возмущаться и «рвать на себе тельняшку», что-то доказывая. И правда ведь в отместку за крушение уже намеченных планов может придумать что-то крайне для меня неприятное.
— Госпожа Кульезе, ваше предложение очень заманчиво, но. я могу немного подумать?
— Конечно, милочка! Конечно! — ее улыбка стала такой сахарной и широкой, что за щелочками сузившихся век почти не было видно глаз.
Я встала из-за стола и, не поднимая глаз, чтобы ненароком не сверкнуть пылавшим в них негодованием, вышла и направилась к себе в комнату, чтобы немного поразмышлять и успокоиться.
Закрыла за собой дверь комнаты и прислонилась к ней спиной, откинув голову. Вздох вырвался сам собой. Что же это такое? Снова нужно съезжать, а лучше и вовсе покинуть город. Честное слово, будто что-то толкает меня вперед и вперед, катит по полотну этого мира как перекати-поле.
Конечно, уезжать из города вовсе не обязательно, но что меня здесь держит? В том же Бравеле у меня гораздо больше перспектив, чем в маленьком Карове. В конце концов, передам весточку родным Лианем. И неважно, что эту самую весточку уже давно никто не ждет. А там видно будет. Да и как раз завтра утром отбывает караван в Бравель.
Отлепившись от двери, пошла складывать вещи.
Внезапно меня посетила еще одна мысль, которая заставила сбиться с шага и застыть на месте: а как же Этьен? И сама же себя одернула. А что Этьен? Выздоравливает он быстро. Ему уже и сиделка не очень-то нужна. А в остальном... Несмотря на вспыхнувшую симпатию, все будет так, как сказала госпожа Кульезе: поиграет со мной ночку-другую да и забудет. Может, конечно, и домик снять, пригласить меня в содержанки. Только этого не нужно уже мне.
Однако рассуждения рассуждениями, а сердце заныло, когда до меня дошло, что я уже больше никогда не словлю на себе пристальный взгляд его темных глаз.
Прикрыла веки, отгоняя наваждение.
— Мама! Там уже ужин готов, пошли? — забежала в комнату неугомонная Лея.
— Сейчас пойдем, — выдавила я улыбку. — Закрой пока дверь.
Малышка послушалась, а потом огляделась и удивленно спросила:
— Мы что, куда-то собираемся?
— Да, солнышко. Мы завтра поедем в Бравель. Только мы об этом никому не расскажем до самого отъезда, хорошо?
За время путешествия она уже привыкла к моим шпионским заморочкам, поэтому кивнула, но потом задала вопрос, который только что мучил и меня:
— А как же тот дядя, которого ты лечишь?
— Дядя уже практически выздоровел, — вздохнула я. — Ему моя помощь больше не нужна.
— Хорошо. Можно тогда после ужина я пойду попрощаюсь с Кроком?
— Можно, конечно! — погладила малышку по голове, искренне надеясь, что несчастный червяк уже успел удрать подальше.
Поздно вечером я снова зашла в комнату к Этьену. Мужчина уже спал, как и его оруженосец, и лишь свет свечи, которую по моей просьбе оставляли зажженной на подоконнике, освещал неровным светом его черты.
Зачем я пришла? Сама не знала. Отговаривалась тем, что перед уходом должна осмотреть раненого. А на самом деле... Просто хотела попрощаться. Говорить ему о том, что уезжаю, не планировала. Ни к чему это.
Подошла ближе и присела на стул рядом с кроватью Этьена. Он уже выглядел гораздо лучше и в неровном свете свечи казался особенно притягательным. Посмотрела еще немного, впитывая его образ, и собралась уходить.
Внезапно его веки дрогнули, и он на меня посмотрел, будто и не спал вовсе. Некоторое время мы просто смотрели друг другу в глаза, и это почему-то было красноречивее любых слов.
— Мы не доиграли, — внезапно произнес он. — Я должен тебе один вопрос или действие. Я грустно улыбнулась:
— Вопрос или действие?
— Действие...
И я внезапно решилась и пересела к нему на кровать.
— Поцелуй меня.
Его зрачки расширились и, казалось, закрыли собой всю радужку, а я наклонилась и легко коснулась губами его губ. Попыталась отстраниться, но его рука легла мне на спину.
— Я тебя еще не целовал, — и притянул к себе.
Его поцелуй был нежным и требовательным одновременно и с каждой секундой углублялся все больше. Было так сладко, как, наверное, никогда до этого. Голова шла кругом. Он прижал меня теснее, и в следующее мгновение зашипел от боли.
Я тут же отстранилась, все еще не до конца понимая, на каком я свете. Опомнилась и заглянула под одеяло, проверяя, как там рана. Облегченно выдохнула и встала.
— Не уходи, — прошептали его губы, и он ухватил меня за руку.
— Мне нужно идти, — «и не травить себе душу» — закончила я про себя и высвободила руку. — Прощай, Этьен.
— До свидания, Аника.
Закрывая за собой дверь, я снова прошептала:
— Прощай.
Из трактира мы с Леей уходили ранним утром. Я разбудила служанку и поманила за собой.
— Санти, мы с Леей съезжаем, глянь комнату, чтобы мы могли спокойно уехать.
Так рано из трактира не выскользнешь незамеченным — он закрыт на засов и всегда есть вероятность нарваться на кого-нибудь из слуг, чья каморка находится как раз у входа. Так попадешься, и точно обвинят в каком-нибудь непотребстве. Ведь нормальные люди просто так не сбегают. А фантазия у госпожи Кульезе богатая. И тут уж я никому ничего доказать не смогу. Хорошо хоть оплата за номер взымалась авансом и никаких лишних вопросов по этому поводу возникнуть не могло.
