спускалась в тронный зал, где её ждали мать, отец и какие-то гости, о которых сообщила служанка, когда одевала девушку и укладывала её волосы.
Бывшая принцесса успела отвыкнуть от моды северо-западных леди. Во время путешествия Ливи закалывала волосы в пучок, даже живя во дворце Мальхары. Тогда вообще не надо было заботиться о причёске: её сполна закрывал головной убор. А здесь ей даже шляпки не выдали, зато заплели на славу – волосы Экливены старались преобразить расчёски и щипцы, а скрученную наподобие венка косу скрепляли заколки с бриллиантами.
С платьем тоже пришлось тяжело. Оно стягивало талию девушки словно тисками, а из-за многослойной юбки тяжело было ходить, не задев чего-нибудь. Но Ливи стерпела это всё: старые привычки, наконец, стали проявляться, недаром она всю жизнь воспитывалась как принцесса!
Теперь она медленно шла вниз по парадной лестнице. Её сердце громко стучало от нехорошего предчувствия – что за сюрприз приготовили ей родители? Что они скажут ей?
Она вошла в тронный зал. Всё было так знакомо и, тем не менее, до одури непривычно. Подошла к трону, где сидел отец и возле которого расположились остальные: Жандериана, старейшина Ренделиан и графы из соседствующей с Димелиссом страны – отец и молодой сын.
– Дочь моя! – королева бросилась вперёд и заключила Экливену в объятия. – Я так соскучилась по тебе! Но… ты так огрубела и загорела. Тебя там насильно на солнце жарили?
– Нет мам, – Ливи мягко отстранилась от Жандерианы. Она тоже соскучилась по матери, но в объятиях той уловила не нежность, а какую-то нервозность. – В Мальхаре такой цвет кожи в порядке вещей. Там же солнце печёт сильнее, чем у нас. И мне там нравилось. А почему вы пригласили меня сюда?
– Ох, дочь, – ласково и радостно произнесла женщина. – Как видишь, у нас во дворце гости. – Она указала на графов. – Я надеюсь, ты знакома с лордом Виктелом и его сыном Альвером. У меня для тебя хорошие новости: граф Альвер изъявил желание стать твоим мужем!
– Но… – Экливена опешила, не сразу поняв, что хочет от неё мать, – но…Я же замужем!
– Теперь это не помеха, – спокойно ответила Жандериана, и, по мановению её руки, Ренделиан подошёл к Ливи. – Мы нашли лазейку в законе. Если твой муж преступник, ты можешь развестись с ним.
– Но я не хочу разводиться с Брайдсом! – на мгновение покинувший девушку дар речи вернулся, и она испуганно выпалила эти слова.
– Как? Ты с самого начала противилась вашей свадьбе! – изумилась Жандериана, но потом отмахнулась и пробормотала. – Ладно, неважно. Я пригласила сюда твоего будущего жениха, и было бы грубо выдворять его обратно без невесты. Господин Ренделиан!
– Нет… – одними губами прошептала Ливи, умоляюще глядя на мать
Старейшина приложил руку к правому плечу бывшей принцессы. Кожу девушки пронзила боль, словно туда прижали раскалённую железную пластину. Экливена еле сдержала крик. Ренделиан отнял ладонь и изумлённо уставился на ярко-красный, просвечивающий сквозь тонкую газовую ткань знак брачного союза.
– Печать невозможно снять! – громко объявил старейшина. – Она носит в себе ребёнка своего мужа!
–Что?!!! – Жандериана бросилась к дочери. Впервые Ливи видела её лицо настолько искажённым досадой и гневом. – Ты зачала от него?! Он сделал это насильно?
– Нет! – в испуге отпрянула Экливена, краснея. Не при свидетелях же говорить о таких тонкостях! – Это было совершенно добровольно!
Она вспомнила ту ночь. Ночь после смерти того страшного лесного чудовища. Тогда она почувствовала, что ненависть к Брайдсу иссякла. Они решили скрепить свои узы, чтобы, если чувства любви вдруг угаснут, их сдерживало что-то, напоминало, что они нужны друг другу. Это была не страсть – это была готовность создать новую жизнь.
– Зачем? Зачем? – королева в отчаянно затрясла свою дочь. – Зачем ты сделала это?! Зачем ты навеки связала себя с убийцей?
– Потому что я люблю его! – голос Ливи зазвенел громко и чётко. – И я не хочу менять Брайдса ни на кого другого!
– Ваше величество, – с учтивым поклоном вмешался Виктел, до этого наблюдавший за всем происходящим с некоторой долей досады, не понимая, почему королеве Димелисса не стыдно разыгрывать такие спектакли перед иностранными гостями, – я, конечно, понимаю ваши переживания, но мой сын женится только на разведённой даме, раз на то пошло. Я хочу, чтобы наш род продолжился официально, а вторую печать можно поставить только если один из супругов умрёт, не оставив наследников, или после их кончины. Так что ваше предложение…
– Всё равно, – отмахнулась Жандериана. – Разведите их, старейшина!
Руки Ренделиана вновь потянулись к брачной печати бывшей принцессы. Боль теперь надолго прожгла её плечо. Экливена закричала, и крик эхом прошёлся по коридорам дворца…
Небольшая процессия из четырёх стражников торжественно шла к эшафоту, подталкивая плетущегося перед ними Брайдса, связанного по рукам. Занявший почётное место рядом с виселицей Агат печально глядел на народ, расступившийся, пропуская их. Он почти физически, до холодка в спине, чувствовал, что каждое его действие находится под строжайшим контролем после того, как он попытался проникнуть в тюрьму, где держали его друга и из которой невозможно было бежать, даже используя магию. Граф чуть не попался в руки охранников и не был достаточно уверен, что его не узнали.
Медленно и мучительно Брайдс подходил к эшафоту. Парня тревожила одна мысль: что с Ливи? Когда он бежал в Димелисс, в его планы никак не входила женитьба, ведь в любой момент беглец мог оказаться здесь, у подножия смерти. Поэтому он противился свадьбе и не ждал любви от невесты. Пусть лучше возрадуется его смерти, чем будет горевать о его кончине. Бывший телохранитель не боялся умирать, но не мог смириться с болью, со слезами друзей, что прольются над его могилой.
Агат уже мысленно начинал прощаться с другом: нога Брайдса уже ступила на лестницу помоста. Вдруг парень упал на колени, схватившись за правое плечо. В притихшем после гула толпы воздухе граф услышал его крик. Телохранители редко кричат, особенно от боли. Агат дёрнулся вперёд и в мгновение ока, прочитав заклинание перемещения – правителя учили основам универсальной магии – появился подле своего бывшего раба. Сев на корточки, граф взглянул на плечо Брайдса и обмер…. Знак брачного союза между димелисской принцессой и мальхарским рабом то исчезал, то появлялся, ярко краснея на коже.
– Твоя жена… – зашептал Агат. – Они хотят расторгнуть ваш брак! Они добьются этого, несмотря на сопротивление.
– Нет, это невозможно. Они не снимут его, только причинят ей боль. Я не позволю им мучить её, только как? – Брайдс посмотрел на господина
