дворец.»
Окончив этот рассказ, старик добавил:
— Я думаю, что наш эмир — не сын эмира Насрулло. Наверно, его отец был танцором или шутом. Человек благородного происхождения не стал бы предаваться этим позорным и глупым затеям. Правитель должен искоренять подобные запретные зрелища, а не поощрять их. Я не стану приносить свою жалобу такому муфтию, который смотрит сквозь пальцы на эти безобразия эмира. Ни за что я не пойду к нему с жалобой.
Одним словом, во время правления Музаффара в исламской общине начался общий упадок и разложение, законы шариата всецело оказались во власти государства. Низкие и невежественные люди заняли важные государственные посты, в жизни религиозной общины укоренилась неразбериха, и никто не мог чувствовать себя спокойно: ни богатые, ни бедные. Поэтому всеславный бог сделал его слугой и сподручным России.
Когда мы возвращались из России в составе посольства дружбы и мира с пустыми руками и несолоно хлебавши из-за глупости и нерасторопности посла, ограниченный царевич в пути читал Коран и повторял:
— Как я покажусь на глаза отцу?
Он все же не терял надежды на то, что генерал-губернатор, быть может, возвратит ему какую-либо область и не даст вернуться с пустыми руками. Однажды он стал расспрашивать, как гадают на Коране и стал гадать. И он попросил истолковать выпавший аят. Я спросил:
— Правду сказать или приятное?
— Скажи всю правду.
— Твоего отца, — начал я, — несколько раз обращали в бегство неверные, и жители Бухары подвергались большой угрозе. Вам надобно довольствоваться тем, что осталось, и не стремиться к большему, ибо вы провинились перед Аллахом.
— Как это так?
Я ответил:
— Святой аят гласит, что всевышний владыка при ниспослании Корана соизволил сказать: «Когда мы решаем разрушить какой-нибудь город или селение, то велим его правителю совершить какое-нибудь дело, например, джихад. А эти же правители из любви к власти и бренному миру пренебрегают нашей волей и не выказывают покорности нам. И тогда это селение и его жители достойны наказания, и мы разрушаем его жестоко.» Так вот, царевич, зря и попусту ты надеешься, что губернатор вернет тебе какую-либо область. Если Бухара еще какое-то время пребудет в вашей власти, это уже большое счастье, и вы должны быть благодарны Аллаху за это.
Далее, если правитель — тиран, если он преступает путь справедливости и шариата, то он всегда страшится за свою жизнь, власть и имущество, он теряет уверенность, он становится подозрительным и перестает доверять кому-либо. Поскольку эмир, подчиняясь похоти, сошел с пути, указанного Аллахом и пророком, то его существом овладели страх и опасения, и он ради сохранения своей власти расставил повсюду гарнизоны и заставил людей читать Коран и молиться за него.
В силу тех же причин цены на зерно и товары все время колебались, так как через две недели куда-нибудь отправляли войска, на что принудительно забирали верблюдов, коней и арбы погонщиков и возчиков. А владельцы вьючных животных, заслышав об этом, скрывались, не желая отдавать для перевозки войска свою скотину, ибо когда власти забирали коней и верблюдов, они уж больше не возвращались к своим хозяевам, а погибали от непосильного груза и побоев, а воины не заботились, чтобы дать им корм. Помимо всего прочего, владельцы их не получали плату за отданную в наем и за погибшую скотину, так как начальник войска полученные из казны деньги тратил на потребу своего чрева и похоти.
Однажды я заявил, что у русской армии — четырехколесные подводы, в которые запрягается один конь и кладется четыре мана, а то и больше груза. К каждой подводе прикрепляется четыре солдата, которые по очереди садятся в подводу и погоняют лошадь. Если выставить четыреста таких подвод к содержать в казарме и тем, кто прикреплен к артиллерийским коням, дать еще по коню для этих подвод, чтобы войско могло передвигаться быстрее и легче, то нет надобности в найме коней и верблюдов, который ложится тяжелым бременем на народ и повышает цены на базаре.
Такой порядок в нашей стране не получил одобрения. Поэтому жизнь народа была тяжелой, все ремесла пришли в упадок, благодать покинула людей, подданные только молились днем и ночью за эмира: «О боже! Даруй ему победу над всем миром!»
.....................................................................................
* * *
Эмир Музаффар покинул этот мир, наследник Абдульахад[84] занял его место, а русские стали открыто господствовать в Бухаре и ее владениях. Хотя покойный эмир и признал вассальную зависимость, но делал это тайно. А новый эмир подчинился России открыто и никакой восстановитель религии не появился в его лице. А ведь астрологи и прорицатели полагали, что преемник Музаффара на престоле явится обновителем нашего века, что при нем религия и государство обретут блеск, расцвет и новый порядок.
Нет, нет! Эти мечтания развеялись в единый миг. Увы! Стало не лучше, а напротив — хуже. Если тот эмир способствовал распространению музыки, танцев, пения и зрелищ, при этом эмире процветают глупость, тупость и отсутствие ума. Он знает в мире лишь жратву и сон. Отец хотя и приблизил подлецов, но иногда он давал и благородным пол-лепешки. А сын перестал и это давать.
Надежды на восстановление религии и государства покоились на том, что всеславный творец, разрушив через какого-либо тирана город или селение, восстанавливает его справедливостью другого правителя.
.....................................................................................
Точно также справедливые правители, назначив на какую-нибудь должность чиновников, в случае проявления с их стороны насилий, заменяют их другими, которые проявляют справедливость и снисхождение к подданным.
Когда власть и государственные дела Бухары перешли к эмиру Абдульахаду, он пал еще ниже отца. Всем было очевидно, что подданные этой страны еще не пришли в себя и не перестали грешить. Над их головами все еще висит опасность, а у их порога стоят наготове бедствия и напасти. Только еще не наступило время этой катастрофы, и она ждет развития событий.
Пишущему эти строки предстояло в третий раз отправиться в составе посольства в столицу империи.[85] Я в это время уединился от всех и довольствовался тем, что бог пошлет. А было это после победы России над Хорезмом[86]. Эмир Музаффар находился в Keше, куда отправился для привлечения симпатий народа и войска. В это время к кушбеги прибыло письмо эмира с приказом отправить меня к нему для участия в посольстве. Оказалось, что у императора готовилось какое-то празднество,[87] и губернатор Самарканда написал эмиру о необходимости направить в столицу посольство.
На этот раз кушбеги Мухаммади
