я позволить экспедиции столько времени тратить в условиях вражеского окружения. — Черт с ним с гравием, кусками асфальта закидаем, — буркнул Алферов, вернувшись к рабочим. Те шустро подхватили ломы и принялись долбить остатки автомобильной дороги неподалеку от ж/д-пути. Куски полетели в лужу на дне быстро заполняющейся водой ямы. Работало порядка двадцати человек, часть которых долбила, часть засыпала, а часть разбирала встречные рельсы, но всем яма казалась бездонной. Наскучив наблюдать эти жалкие попытки засыпать яму малыми силами, Брусов обронил в рацию:
— Все, кроме Кузьмича, Пия, Алисы и Артема, одеваются, берут лопаты в руки и идут гулять! Всем мокрая прогулка без радзащиты!
— Что? И мы? — послышался взволнованный голос Вики — несостоявшейся медсестры, что оказалась полезнее в роли ученого. Блондинке меньше всего хотелось уходить из теплого салона.
— Наука призвана служить человеку, — напомнил Брусов. — Или мы покончим с этой ямкой до обеда, или в лазарете не будет места для лечения больных. С такой погодой до воспаления легких полшага.
— А этот ваш Искатель?
— Наш? Это общая проблема. Но не кинется же он на толпу людей. Впрочем, передай Смирновой, чтобы взяла оружие помощнее.
Время не ждало, так как огонь в печи прогорал и промедление быстро сжигало драгоценное топливо. Идти же в лес за дровами на этом отрезке пути означало еще большую угрозу со стороны не в меру любопытного Зверя.
Так в тепле остались лишь четверо членов экипажа. Все остальные, кроме адмирала и обязательных стражей, убрали оружие, взяли лопаты, тачки или ломы и принялись говорить свое «нет!» природе, прокладывая «Варягу» путь через мокрое, грязное препятствие.
Зема с друзьями приходили в себя под дождем дольше всего. Дождевики поверх «саламандр» смотрелись как рубашки небольшого размера на культуристах. Ребята с недоверием смотрели на капли дождя на руках и улыбались как дети. Они впервые видели дождь, и он не слишком их морозил. Только руки и лицо. Остальные части тела подзаряженные костюмы грели на зависть всем печкам, удерживая наиболее комфортную температуру.
Через полчаса работы осталось лишь четверо часовых, в их числе майор Сергеев и сам адмирал. Все прочие военспецы убрали оружие и так же бодро махали лопатами, таскали шпалы, гремели молотами, как прочие рабочие, лишь бы согреться от холода, что вместе с сыростью и поднявшимся ветром стал промораживать людей насквозь. В какой-то момент сквозь шум дождя послышались отдаленные звуки выстрелов. Со стороны «хвоста» состава.
«Отлично, сейчас отрубят вход в вагоны и первыми доберутся до оружия, и нам кирдык. Расслабились», — мелькнуло в голове адмирала, а ноги уже мчали на звук пальбы.
Преодолев расстояние до стрелка, Брусов на бегу затормозил, скользя по луже и крича:
— Кто стрелял? Что случилось?
Старший лейтенант Богдан молча показал на серый труп… пятиногой собаки. Лишняя нога росла на спине. Тушка пораженного в лоб зверя утопала в луже. Кровь, что должна была окрасить лужу в красный цвет, быстро размывалась дождем.
«Меткий. Убил с одной пули».
— О, собака. Почти как на картинке, — удивилась подоспевшая следом Ольха. — Там оборудование есть для анализов. Можно взять образец крови? Мутаген можно выявить.
Брусов кивнул. Ольха ушла в состав за пробирками. В медицинской практике ее всегда привлекало изучение ДНК и различные факторы, влияющие на ее структуру. Оля планировала пройти курсы повышения квалификации по разделу «генетика» и работать в биоинженерном отделе после практики в общей фармакологии. Ей было мало полученных общих знаний, но и они здесь пригодились.
Суровый голос Сергеева меж тем взывал по рации с другого конца состава:
— Что случилось?
— Все в порядке… Мутанта подстрелили, — коротко ответил Брусов.
— Людям можно продолжать работу?
— Да, продолжайте… И верни себе на охрану из работающих еще одного автоматчика. Мы втроем со Смирновой будем дежурить здесь, вход охранять. Вы держите второй.
— Принял, — скупо обронил майор.
Богдан склонился над собакой, потыкал ее попавшейся под руку палочкой. Эксперт по собачатине ничего подозрительного не нашел.
— Суп варить будем? Мясо вроде есть на костях.
Смирнова перекинула РПГ-7 на не столь затекшее плечо, с выжиданием посмотрела на отца. Молодежь всегда готова на риск. Но Брусов и без всяких анализов понимал, что жрать мутанта, даже под собственным соусом и солью, — положить всю группу. Если не в первый день, то позже.
— Мы еще не до такой степени голодаем, чтобы жрать мутантов, — напомнил Кай и тут же добавил: — Даже если оба ученых проведут все анализы.
Хохотнули. Смех согревает, снимает напряжение. Над кем еще ржать, как не над ботаниками. Так было во все времена. Подспудная боязнь умных передалась новым членам группы следом за недоверием к гостям.
— Ладно, пошутили, и хватит. Ударь в состав хоть молния, но мы должны тронуться в путь СЕГОДНЯ ЖЕ! — подстегнул всех адмирал.
* * *
Зема махал киркой без особого энтузиазма. Как работников подземников никто всерьез не воспринимал даже в костюмах. Они, к несчастью, не были экзоскелетами в полном плане, как проекты типа «Саламандры-5», которыми пользовались рабочие внутри купола, раздвигая его просторы, когда прорубали в породах пространство для новых микрорайонов города, или как «алые саламандры» правителей подкупольного мира, которые могли при желании заменить танки. «Саламандры-4» были скорее альфа-экзоскелетами, больше концентрируясь на биологической защите, чем на физической помощи владельцу. Держать тело в тонусе не значит помогать ему таскать тяжести, разгружая мышцы и позвоночник.
— Все, командир! Можно пускать состав! — в какой-то момент хрипло крикнул Алферов, в последний раз проверив надежность уложенных рельсов.
Шпалы лежали крепко, рельсы были хорошо закреплены. Работа добротная, надежная. Зема даже немного полюбил экспедицию, сочувствуя их недоукомплектованности технологиями. Будь у группы свободные заряды взрывчатки, выдалбливать асфальт из-подо льда не пришлось бы вручную.
Брусов кивнул и надавил тугую клавишу на рации:
— Давай, Кузьмич, трогайся потихоньку. Муравьиными шажками.
— Вас понял, Кай Саныч, — кашлянул в рацию Амосов, и паровоз загудел.
Локомотив неуверенно дернулся вперед, увлекая за собой весь состав. Люди с замиранием сердца наблюдали, как бронированный лоб «Варяга» наехал на свежеуложенные рельсы и осторожно покатился по тому месту, где почти два часа назад была лишь воронка. С трепетом смотрели туда, где совсем недавно была просто заполненная водой глубокая лужа, и понимали: это успех.
Дождь бил уже не по непромокаемому капюшону каждого члена экспедиции, но стучал по самим нервам. Перед глазами Земы почему-то упорно стояла картина, что сейчас рельсы провалятся, и состав осядет в воронке. И они уже никогда не смогут вытащить его обратно. Для этого нет необходимого инструментария. Здесь же сотни тонн веса в составе! А у экспедиции только ломики и смекалка.
Маловато
