дал знак палачу.
Дана рывком поставили на пол, он плохо держался на онемевших ногах и шатался из стороны в сторону.
– Приходи в себя, может дать тебе пару затрещин, чтобы ты зашевелился? – заорал палач.
– Прошу вас, оставьте нас ненадолго. Мне нужно переговорить с дочерью с глазу на глаз.
Король остался наедине с дочерью. Двое напряжённо смотрели друг другу в глаза, девушка старалась не показывать эмоции, которые глушила в себе. Король первый прервал молчание.
– Ты меня пугаешь, дочь, – тихо произнёс Армо.
– Папа, с тех пор как ты представил новые правила, многое изменилось. Если ты хочешь знать, я против. Мы принадлежим Конгломерату, но всё-таки находимся на его задворках. Меня подобная ситуация не устраивает. Наш сектор един, но на самом деле здесь очень известная планета, люди на ней живут уникальные, сильные и смелые. Я горжусь тем, что принадлежу к гименейцам. Я считаю, что мы заслуживаем гораздо больше, чем получаем сейчас. К сожалению, мы довольствуемся только крошками со стола Конгломерата. Иногда они используют нас как воинов и разведчиков, на этом здешние достижения ограничиваются.
– Ну да, я согласен. Конечно, хорошо, что они не используют нас как рабов Я точно не смирился с этой ситуацией.
– Прошу, не говори глупостей… Ты отправляешь следить за мной того старика, только чтобы покой в твоем окружении был соблюден. И после говоришь об отсутствии смирения? Ты – типичный трус, папочка. Меня радует только, что все время ты не очень-то обращал на меня внимания, предоставив самой себе.
– Всегда чувствовал твою обиду. Поверь мне, я искренне прошу прощения.
– Я много раз обращалась к тебе с просьбами, папа. Я хотела учиться, узнавать новые виды боевых искусств. Но ты просто перекрыл мне все возможности. Плыви по течению, дочка.
Алуана медленно ходила из стороны в сторону, раздраженно отшвыривая попадающиеся на пути приспособления для пыток. Отец грустно наблюдал за ней.
– Я не хочу, чтобы у нас были разногласия. Всё-таки у гименейцев одна цель, а мы принадлежим к одной семье, – примирительно заметил король.
– Как посмотреть, папа.
– Если ты по-прежнему планируешь изменить планету, я рано или поздно буду нуждаться в твоей помощи. Нас ждет великое будущее.
– Сказки… Ты говоришь, что нас не используют как рабов? А как же разведчики? Они обожают отбирать самых лучших и сильных воинов из Гименеи и отправлять их в опасные места. Ригване даже не утруждают себя знаниями о нашей культуре и образе жизни. Мы для них всего лишь мясо, руки и оружие.
– Да, ты права. Я понимаю, что в определенной степени запутался. И сейчас мы хотим пойти на большой риск, вступая в период преобразований. Но я хочу заключить тайное соглашение с чистильщиками. Если мы разрешим забирать еще большее количество зохарийцев, то это поможет нашему делу. Они будут брать пленных и одновременно зачищать планету. И, с другой стороны, они помогут нам в случае необходимости. Плюс обмен технологиями. Как ты знаешь, у них есть необыкновенная сила и мощь, да и космические корабли.
– Конечно, их корабли были нацелены на поимку пленников, а технологии поражают воображение. Чего только стоит невидимость для ухода от опасности. Поэтому так легко исчезать, менять свою форму, цвет.
– Я надеюсь, что скоро мы тоже будем обладать такими технологиями.
– Пока ты не получил это, лучше не планируй и не обсуждай ни с кем.
– Все равно, я хочу сохранить свою независимость.
– И очень прошу тебя, отец. Пожалуйста, больше не делай замечания. Оставь это маленькое развлечение мне. Я так мало прошу, не правда ли?
Клетка находилась на территории королевского дворца Армо.
– Этот король настоящий садист…У меня хороший слух, получше, чем у остальных, но здесь я жалею, что владею такой способностью. Каждый день слышу крики, смех… Крики, настолько леденящие душу, что я хочу умереть прямо здесь.
Дана замутило.
– Что они с ним сделали? Еще вчера паренек был таким живым и энергичным… А посмотри на него сегодня… Вернули полумертвое тело. Да еще и глаза лишили…
Зохарийцы возмущенно залопотали, испуганно озираясь в сторону дворца. Никто не хотел быть следующим.
– Странно, что его вообще вернули живым. В основном, оттуда трупы выносят в выгребную яму, – рассказал один из старых обитателей клетки.
– А что еще происходит с нашими сородичами там? – вытянул шею молодой паренек.
– В основном заживо скармливают разным тварям. Гименейцам нравится смотреть на наши мучения, но пачкать руки они не хотят. Вот и задействуют разных натасканных на это животных. Зохарийцев привязывают и напускают на них этих тварей…
– О, Морок… Значит и нам это предстоит.
– Не сомневайся.
Дан вздрогнул и быстро заговорил:
– Может быть есть какая-то возможность убежать, а? Или, послушайте, давайте объединимся и нападем на них! Они сильные, но мы тоже. Если мы будем все вместе, то они не смогут нас контролировать.
Собеседник посмотрел на Дана, как на умалишенного.
– Похоже, тебя и правда не добили… Не смогут нас контролировать? Да мы уже у них под контролем. При малейшей попытке сопротивления они подавят твою волю и смерть будет не просто ужасной, она будет кошмарной.
– Я уже ничего не боюсь, мне все равно! Я не могу терпеть ваше молчание. Какое терпение, я не понимаю этого и не могу смириться.
Сидевшие в клетке зохарийцы с удивлением смотрели на Дана.
– Ты откуда такой взялся?
– Оттуда же, откуда и вы. Я обычный зохариец, но я хочу жить, просто жить. Я хочу, чтобы все было как раньше. Помните, что рассказывали старейшины? Когда-то мы могли учиться, могли заниматься торговлей.
– Да, было время…
– И сейчас ничего не изменилось, поменялись только мы. Мы стали слишком покорными и гименейцы воспользовались этим.
– Твои мечты безнадежны. Смирись и попробуй просто продержаться подольше. Я слышал, что мы не умираем, а уходим в другие миры. Может быть там у нас будет шанс стать свободными, – старый зохариец лег на пропитанные кровью доски.
– В другие миры?
– Да, я долгое время был врачом и мне приходилось слышать рассказы побывавших там, за чертой. Поверь, у нас еще будет шанс.
– А если мы родимся здесь? Снова в теле зохарийца?!
– Не знаю, как там все устроено, но держи мысли крепко и сделай все возможное, чтобы не угодить опять в эту ловушку.
Дан задумался и погрустнел. Слова о бесконечности существования давали надежду, но он хотел, чтобы все изменилось здесь и сейчас. Мама… Как она? Сморит в темноту и подавляет слезы? Не может даже оплакать его, хотя ее сердце разрывается на части.
Звуки вокруг давили
