мы насытиться от этой небесной трапезы, истребить себя в этом огне и стать одним духом с Господом? Что отвращает нас? Что препятствует нам, раз мы не ввергаем себя в этот огонь Божественной Любви, будто духовная саламандра?
103. Истинно, о Господь! что ты входишь в меня, пребеднейшего; но и то истинно, что Ты, тем не менее, в Своём сиянии и в Себе Самом пребываешь. Восприми же меня, сладчайший мой Иисусе! в Тебя Самого, в Твоё величие и красоту. Я неизречённо радуюсь тому, что малость и ничтожество моей души не может омрачить сияния высокости Твоей. Так войди же в дом мой, в меня, не покидая жилища Твоего: живи в высоте славы Твоей, но не оставляй и меня, нищего и бедного, непосещённым.
104. О душа моя! Сколь ты убога, сколь мала и ничтожна! О Господь! Что есть человек, раз Ты помнишь о нём и удостаиваешь Своего посещения? Что есть человек, раз Ты настолько уважаешь его, что хочешь даже веселиться по поводу его существования и жить в нём со всей Своей славою? Как бы могла бедная тварь воспринимать бесконечное величество? Погрузи себя, о душа моя, в основание ничтожества своего, признай своё ничтожество, рассмотри бедность свою и познай дивное дело Божественной Любви в этой непостижимой тайне, когда Бог столь глубоко снисходит, чтобы сообщить Себя тебе и соединить с тобою.
105. О, славься, любовь, превосходящая саму себя! Божественный Иисус хочет войти в столь малое жилище, покоряться неким образом человеку, целостно давая ему Себя и принося Себя за него в жертву вечному Отцу. О всевышний Господь! Свяжи же сердце моё столь крепкими узами, да не обращается оно к своим прегрешениям, да уничтожит себя самого истинно, да умрёт пред миром и да пребудет всегда и вечно, соединённое с Тобою.
106. Если ты, о христианская душа, хочешь обрести все добродетели в наивысшей степени, то часто приходи к этой трапезе, где они и обитают все вместе. Вкушай эту небесную пищу, вкушай постоянно; приходи и паси себя этой манной, приходи к ней в вере и со смирением, — и получишь и воспримешь чистоту, любовь, целомудрие, свет, силу, крепость, совершенство и мир.
ГЛАВА XV
В какое время нужно исполнять духовные и телесные упражнения покаяния, и насколько они вредны, если не знать меры, а предпринимать их только по нашему собственному рассуждению и мнению
107. Есть такие души, которые очень хотят поспешить на пути святости, а идут скорее назад, чем вперёд, вдаваясь в неумеренные упражнения покаяния почти так, как те, кто, желая заставить свой голос быть выше, сильно портят его и поют ещё хуже, хоть и думают, что делают лучше.
108. В эту яму пали многие из них, ибо не хотели покориться своим духовным отцам, но пришли в такой разгул воображения, что решили, будто нельзя сделаться святым иначе, как только предав себя наистрожайшим упражнениям покаяния; будто бы святость только в том и состоит. Обычно они говорят, что кто мало сеет, тот мало и пожинает; но если они не сеют ничего иного, кроме семян плохо проведённых упражнений покаяния, то сеют они лишь плевелы самовлюблённости, вместо того, чтобы истреблять её.
109. Самое худшее — что такие неумеренные упражнения покаяния и неплодотворные строгости порождают и производят в сердце некую горечь или недружелюбие, которая не только распространяется на нас, но и вырывается против наших ближних, и которая отклоняется от истинного духа христианской жизни. Поскольку недопонимают лёгкости ига Христова и сладости любви, но только суровость строгого покаяния, то естество по этой причине получает разительный и неприязненный вид. И потому бывает заметно, что такие люди обычно поступают жестоко со своими ближними, строго наказывают их за прегрешения, считают их несовершенными и ещё меньше освятившимися людьми, поскольку видят их ходящими другим путём, не столь строгим и трудным, как их. Ещё в своих строгих упражнениях они часто доходят до того, что сами придумывают себе некоторые из них и гордятся этим; а поскольку видят некоторых людей, следующих им, то считают себя лучше других, что весьма препятствует их успеху на пути добродетели. Наконец, бывает и так, что они завидуют тем, кто не упражняет себя в столь жестоком покаянии и кому иногда Бог дарит больше благодати, чем им; из чего становится ясно, что они на свои дела уповали.
110. Молитва есть пища и обитель души, а душа молитвы — внутреннее умерщвление. И хотя телесное покаяние и все другие внешние упражнения, укрощающие плоть, хороши, святы и похвальны [если только делаются с умеренностью, соответственно состоянию, в каком кто находится, и совету нашего духовного водителя], от них не исходит никакой добродетели, если они не идут от внутреннего мира, а лишь надуваются ветром суетной чести. Поэтому надо знать, когда лучше всего применять внешнее покаяние.
111. Если душа начинает отвлекать себя от мира и от пороков, то должна строгим образом укрощать тело, чтобы оно удобнее покорялось духу и не оказывалось противным закону Божию. Тогда можно принять оружие поста, бдения и строгого содержания, дабы отсечь корни греха. Но если душа уже вступает на путь духа и хватается за внутреннее умерщвление, то надо усмирять и внешнее покаяние тела, поскольку тело и без того изнутри натренировано духом, сердце ослаблено, грудь отягощена, мозг насилован, да и в остальном всё тело измождено и почти не способно служить действиям души[88].
112. По этому умный и искусный учитель должен внимательно следить за тем, чтобы никогда не позволять душам предпринимать такие чрезмерные упражнения телесного и внешнего покаяния, к которым они бывают принуждаемы почитанием Бога, которое возымели к Нему в своих внутренних, тёмных и склоняющихся к очищению отделённости и возвращении. Причина этого в том, что непристойно томить тело и дух или совершенно ослаблять силы строгими и непомерными упражнениями покаяния, когда они и без того убавляются внутренним умерщвлением. Об этом очень метко сказал Св. Игнатий Лойола, что хоть на Пути Очищения и нужны телесные упражнения, однако они должны быть усмиряемы на Пути Просвещения и, тем более, на Пути Соединения.
113. Если же скажешь, что Святые в разные времена терпели ужасные упражнения покаяния, то отвечу, что они предпринимали это не без размышления и не по собственному желанию, но по совету своих начальников и духовных водителей, позволивших им это, поскольку они поняли, что Господь внутренне клонил их к этому; и то лишь для того, чтобы их
