здесь недолго, она переехала только в начале года, но с ее работой в газете она стала лучше изучать город.
Мы с Исайей переглянулись, когда каждый из нас наполовину съел свой стейк. Оставаясь в квартире, мы упускали все возможности.
— Кто хочет печенье? — спросила Брайс, сканируя стол с пустыми тарелками.
— Я. Я только два съел ранее. — Исайя встал и отнес свою тарелку на кухню. Обычно он съедал пять.
— Я принесу их. — Брайс последовала за ним, оставив нас с Дэшем наедине.
Я подняла взгляд от своей тарелки и увидела его ожидающий взгляд. Я отмахнулась от него, посмотрев мимо его плеча в гостиную за нами. На камине в рамке висели фотографии, и я оставила свое место и подошла к ним.
На самой большой фотографии были изображены Брайс и Дэш со свадьбы. Они размазывали торт по лицу друг друга. Следующая фотография была родителей Брайс. За ней была фотография Дэш и Ника, стоящих рядом с двумя мотоциклами и обнимающих друг друга за спину. У Ника была борода, в остальном они с Дэш выглядели одинаково.
Они оба были похожи на Дрейвена, и у всех нас были его темно-каштановые волосы.
Я познакомилась с Ником на свадьбе. Я была готова к появлению еще одного злого, обиженного брата, но Ник оказался приятным сюрпризом. Он был любезен, когда представлялся, пожал мне руку. Его жена, Эммелин, без колебаний обняла меня и представила двум своим очаровательным детям как тетю Женевьеву.
Ник не проводил со мной много времени, поскольку был шафером Дэша, но он проводил меня к алтарю, и когда мы вдвоем стояли перед Брайс и Дэшем, он искренне улыбался или подмигивал мне, когда я встречала его взгляд.
Быть связанным с семьей Слейтер было не так уж плохо.
Когда я подошла к следующей фотографии, я замерла. Это была старая фотография, цвета приглушенные, а качество печати тусклое. Я никогда раньше не видела лица этой женщины, но она не была мне незнакома.
Это была Крисси Слейтер.
Она была красива, и ее улыбка освещала глаза.
Черт возьми. Как ты могла, мама?
Любовь к Дрейвену не была оправданием для предательства подруги, не так. Была ли это причина, по которой мама ни с кем не встречалась в Денвере? Я не могла припомнить случая, чтобы я оставалась дома с няней, чтобы мама могла встречаться с мужчиной. Любила ли она Дрейвена все это время?
Я боялась, что ответ был положительным, и эта любовь была причиной ее смерти.
Крисси тоже любила Дрейвена. Она тоже поплатилась жизнью.
— Ты ненавидишь меня за нее, — прошептала я, чувствуя, что Дэш стоит позади меня.
— Да.
— Справедливо. — Я была живым, дышащим напоминанием о супружеской измене нашего отца. Я отвернулась от фотографии. — Я не моя мать, но я любила ее. Я не согласна с тем, что она сделала, но она была моей мамой. Может быть, однажды ты поймешь, что я тоже жертва.
Дэш ничего не ответил. Его глаза оставались на фотографии его матери, пока я проскользнула мимо него и присоединилась к Исайе и Брайсу на кухне. Они оба жевали печенье.
Каждый из них съел еще по две, пока я ела одну.
Дэш отказался.
Знал ли он, что мама называла их печеньем Крисси? Его мама дала рецепт моей маме.
А теперь оно было моим.
Мрачное настроение Дэша омрачило воздух, поэтому мы с Исайей поблагодарили их за прекрасный вечер и погрузились в темную ночь, каждый на своей машине.
— Мы выжили, — вздохнула я, бросая ключи на кухонную стойку в квартире.
— Да. — Исайя расстегнул куртку. Его щеки раскраснелись от езды в прохладном ночном воздухе.
— Я плохой водитель или что? — Я проболталась.
— А?
— Я плохой водитель? Я никогда не попадала в аварии и не получала штрафов за превышение скорости. Но ты не хочешь ехать со мной. Ты думаешь, я плохой водитель?
— О. — Он снял ботинки. — Нет, ты не плохой водитель.
— Тогда в чем дело?
Молчание.
— Исайя?
Снова тишина. Он поставил ботинки рядом с дверью и прошел в ванную.
Я тупо смотрела на дверь, пока он закрывался внутри. Вода включилась. Унитаз спустился. А я ждала, гадая, что же, блядь, только что произошло.
Исайя вышел из ванной в одних трусах. Я задохнулась при виде его рельефного пресса, затем подошла к комоду, чтобы взять свою пижаму.
— Хочешь что-нибудь посмотреть? — Он взял пульт от телевизора.
— Не очень.
Но он все равно включил его.
Я пошла в ванную и приготовилась ко сну. Когда я вышла, он уже выключил свет и устроился на диване. Я тихонько скользнула в кровать и уставилась в потолок.
Привет, напряжение. Громкость телевизора была невысокой, но это не могло прогнать мой вопрос без ответа. Я не осмелилась спросить еще раз. Я бы получила только еще большее молчание.
Свет от экрана отражался от стен. Снаружи по улице мчалась машина.
— Прости, — прошептал Исайя, едва ли достаточно громко, чтобы я услышала.
— Все в порядке, — пробормотала я. — Как я уже говорила перед ужином, мы не знаем друг друга.
— Нет, не знаем.
И с этими словами я поняла, что это не изменится.
ГЛАВА 10
ИСАЙЯ
— Обед! — крикнула Пресли, входя в магазин. Она дразнила нас всех насчет покупки обеденного треугольника, чтобы ей не пришлось кричать.
Эмметт с лязгом отложил инструменты в сторону. Дэш выскользнул из-под машины в третьем отсеке. Лео выскочил с противоположной стороны, сбрасывая перчатки.
Я почти закончил замену ремня на седане Honda. Мой сэндвич мог подождать десять минут.
Дэш, Эмметт и Лео провели утро, работая над восстановлением Lincoln Continental 61-го года. Они вырезали пол для швейцарского сыра, и, хотя вся машина проржавела, ее можно было спасти. Владелец выделил Дэшу огромный бюджет и дал свободу действий, чтобы за два месяца превратить ее в мечту коллекционера. Они сразу же принялись за дело.
Тем временем я занимался заменой масла, техосмотром, сменой шин и множеством других общих работ по обслуживанию. Я вкладывал свое время, работая снизу-вверх. Дэш знал, что я хочу участвовать в ремонте, и я верил, что со временем он даст мне это сделать.
Пока же я выполнял задания, которые Прес вывешивала на доске, и продолжал заниматься рутинной работой.
— Исайя, ты идешь? — позвала она из офиса.
— Буду через несколько минут. Я почти закончил.
— Хорошо.
За последний месяц обед в гараже стал чем-то вроде традиции. Когда я только начинал работать, я брал с собой обед. Все
