В стихах Бродского упоминается и Кощей (в контексте с названиями танцев), причем это слово притягивает выразительные созвучия-аллитерации:
Ночной кислород
наводняют помехи, молитва, сообщенья
о погоде, известия,
храбрый Кощей
с округленными цифрами, гимны, фокстрот,
болеро, запрещенья
безымянных вещей
(«Литовский ноктюрн: Томасу Венцлова». 1974. III: 53);
В провалах памяти, в ее подвалах,
среди ее сокровищ – палых,
растаявших и проч. (вообще их
ни при кощеях
не пересчитывали, ни, тем паче,
позднее) среди этой сдачи
с существования, приют нежесткий
твоею тезкой
неполною, по кличке Муза,
уже готовится. Отсюда, муха,
длинноты эти, эта как бы свита
букв, алфавита
(«Муха». 1985. III: 287).
Та же аллитерация встречается у Бродского и безотносительно к Кощею:
Кесаря мощь кóпья о плащ нощи иступит,
воинству рощ, воинству чащ цифрой уступит
(«Подражание сатирам, сочиненным Кантемиром». 1967)[135].
Крепс еще больше усиливает фонетический образ слова Кощей.
Есть у Бродского и упоминание сказочной избы на курьих ножках:
Помесь прошлого с будущим, данная в камне, крупным
планом. Развитым торсом и конским крупом.
Либо – простым грамматическим «был» и «буду»
в настоящем продолженном. Дать эту вещь как груду
скушных подробностей, в голой избе на курьих
ножках. Плюс нас, со стороны, на стульях
(«Кентавры III». 1988. IV: 46).
Упоминание избы на курьих ножках в цикле «Кентавры» примечательно – в нем говорится о соединении разных сущностей.
Избушка на курьих ножках (дом Бабы-яги) – так же, как и кентавр, как и царевна-лягушка – соединение зооморфного образа с человеческим.
Древнейшим субстратом можно признать устройство хаты животной формы при обряде инициации. В этом обряде посвящаемый как бы спускался в область смерти через эту хижину. Отсюда хижина имеет характер прохода в иное царство. В мифах уже теряется зооморфный характер хижины, но дверь, а в русской сказке столбы, сохраняют свой зооморфный вид (Пропп, 1986: 64).
Зооморфность избушки Пропп объясняет тем, что в ней герою предстоит быть съеденным.
В поэме Крепса говорится: Иван живет как сыр в избе на курьих ножках. С одной стороны, это фразеологический эллипсис – обрывок поговорки как сыр в масле катается – о сытой благополучной жизни. С другой стороны, парадоксальное выражение живет как сыр можно понимать и так: сыр – то, что предназначено для еды.
Очень интересна строка поэмы Крепса Ей надоело быть бесплатным водолазом.
У Бродского слово бесплатный встречается в стихотворении «Теперь я уезжаю из Москвы…», и в этом тексте оно связано с мотивом неудачной стрельбы:
Стреляй по жизни, равная судьба.
О, даже приблизительно не целься.
Вся жизнь моя – неловкая стрельба
по образам политики и секса.
Все кажется, что снова возвратим
бесплодность этих выстрелов бесплатных,
как некий приз тебе, Москва, о, тир –
все мельницы, танцоры, дипломаты
(«Теперь я уезжаю из Москвы…» ‹?›)[136].
Обратим внимание на то, что здесь есть и слово танцоры.
А слово водолаз представлено в стихотворении Бродского «Письмо в бутылке»:
Хотелось бы думать, что пел не зря.
Что то, что я некогда звал «заря»,
будет и дальше всходить, как встарь,
толкая худеющий календарь.
Хотелось бы думать, верней – мечтать,
что кто-то будет шары катать,
а некто – из кубиков строить дом.
Хотелось бы верить (увы, с трудом),
что жизнь водолаза пошлет за мной,
дав направление: «мир иной»
(«Письмо в бутылке». 1964. II: 172).
Здесь водолаз является воскрешающим персонажем, а это, как уже говорилось, функция мифологической лягушки. Словами мир иной обычно называют смерть (или инобытие после смерти). У Бродского же обозначена явная надежда на спасение утонувшего. Понятно, что это и метафора возвращения к жизни в том, что остается после человека: Хотелось бы думать, что пел не зря.
В стихотворении Бродского «Портрет трагедии» есть строки, которые, казалось бы, являются самым прямым объектом пародии Крепса:
Лицо ее безобразно! Оно не прикрыто маской,
ряской, замазкой, стыдливой краской,
руками, занятыми развязкой,
бурной овацией, нервной встряской
(IV: 105).
Однако «Портрет трагедии» датируется 1991 годом, а первая публикация «Царевны-лягушки» Крепса состоялась в 1990-м. Не исключено, что Бродский с его константой снижающего стиля ориентировался на пародийные строки Крепса для описания трагедии.
Итак, в блистательной, веселой и умной поэме-сказке «Царевна-лягушка» Михаил Крепс создает игровой вариант исследования «О поэзии Бродского».
Именно в игре, субстрат которой – фольклорный текст, Крепсу удалось сказать то, что он не затрагивал в филологическом исследовании (имеются в виду не конструктивные элементы, например внутренние рифмы, инверсия, но и элементы смысловые). В книге о поэзии Бродского Крепс говорил о том, что метафизика Бродского связана с поэтической философией и поэтической практикой предшественников-поэтов, а в пародии-сказке он показал связь метафизики с глубинными пластами архетипических представлений, которые до нас в редуцированном виде донес фольклор.
В большой степени успешность проникновения в истоки культуры обусловлена собственно поэтической формой, когда в эти глубины сознания ведут ритм, разнообразные созвучия, в том числе рифмы, семантика и этимология сближаемых слов, фразеологические ассоциации, литературные аллюзии.
Проводником в эти сферы оказалась поэтика Бродского, возникшая как материальное воплощение метафизически ориентированного сознания поэта.
Возможно, утрируя, гиперболизируя специфику поэтического языка Бродского, Крепс освобождался от подавляющего влияния этого поэта на собственные стихи.
Литература
Александрова, 1995 – Александрова А. Эволюция архетипа воды в творчестве И. Бродского на примере образа моря (океана) // Иосиф Бродский: стратегии чтения. Материалы международной научной конференции 2–4 сентября 2004 года в Москве. Ред. коллегия: В. Полухина, А. Корчинский, Ю. Троицкий. М.: Изд-во Ипполитова, 2005. С. 238–251.
Ахапкин, 2002 – Ахапкин Д. Н. Филологическая метафора в поэтике И. Бродского. Автореферат дис. … канд. фил. наук. СПб., 2002. 21 с.
Бродский, 2011 – Бродский И. Стихотворения и поэмы: В 2 т. Т. 1. Сост. и подг. текстов: Л. В. Лосев. СПб.: Изд-во Пушкинского Дома; Вита Нова, 2011. 656 с.
Венцлова, 2002 – Венцлова Т. «Литовский ноктюрн: Томасу Венцлова» (1973–1983) // Как работает стихотворение Бродского: Сборник статей. Ред. – сост. Л. В. Лосев, В. П. Полухина. М.: Новое литературное обозрение, 2002. С. 108–132.
Зубова, 2015 – Зубова Л. В. Поэма Михаила Крепса «Царевна-лягушка», пародия на Бродского // Язык и поэтика русского фольклора: к 120летию со дня рождения В. Я. Проппа: сборник докладов всероссийской (с международным участием) научной конференции (16–19 сентября 2015 года, г. Петрозаводск). Отв. ред. Н. В. Патроева. Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 2015. С. 24–37.
Келебай, 2000 – Келебай Е. Поэт в доме ребенка (пролегомены к философии творчества Иосифа Бродского). М.: Книжный дом «Университет», 2000. 336 с.
Крепс, 1984-а – Крепс М. О поэзии Иосифа Бродского. Ann Arbor: Ardis, 1984. 278 с.
Крепс, 1984-б – Крепс М. Булгаков и Пастернак как романисты: Анализ романов «Мастер и Маргарита» и «Доктор Живаго». Анн Арбор: Ардис, 1984. 284 с.
Крепс, 1986-а – Крепс М. Техника комического у Зощенко. Benson: Chalidze publ., 1986. 244 с.
Крепс, 1986-б – Крепс М. Интервью с птицей Феникс. Париж-Нью-Йорк: Третья волна, 1986. 142 с.
Крепс, 1987 – Крепс М. Бутон головы. Филадельфия: Encounters, 1987. 182 с.
Крепс, 1990 – Крепс М. Царевна-Лягушка // Новый журнал. Нью-Йорк, 1990. № 179. С. 25–29.
Крепс, 1992 – Крепс М. Русский Пигмалион. Поэма. СПб., 1992. 33 с.
Крепс, 1993 – Крепс М. Мухи и их ум. Палиндромы. Бостон – СПб., 1993. 4 с.
Крепс, 1995 – Крепс М. Космос, Петербург, плечо. Бостон, Массачусетс, 1995. 134 с.
Крепс, 1996 – Крепс М. Царевна-Лягушка // Петрополь. Литературная панорама 1993–1996. СПб., 1996. С. 206–209.
Крепс, 2007 – Крепс М. О поэзии Иосифа Бродского. СПб.: Изд-во журнала «Звезда», 2007. 200 с.
Крепс, 2012 – Крепс М. «И – И» Екатеринбург: Евдокия, 2012.
Кручик, 2002 – Кручик И. Какие особенности поэтики Иосифа Бродского
