тоской и огненной болью.
Несчастные родители, чьи лица намокли от слез, договорились похоронить собственных детей рядом. Мамы винили себя, что не уберегли и не доглядели. Отец Райана не скрывал всей боли, которая упала на плечи их семьи. Даже Гленн, который держал на себе обмякшее тело матери девочки, чувствовал досаду от потери Леи. Они читали имена детей на могильных плитах и зарывались в яму печали сильнее. Неделю назад взрослые потеряли часть себя.
Грэг прижимал к себе рыдающую Анабель за её трясущиеся плечи. Она чувствовала вину за собой, что не помогла, сама не приехала к Лее, чтобы быть рядом. Может, тогда бы подруга сейчас была здесь, живая и невредимая. Грэг держал каменное лицо, но внутри него умерла часть сердца вместе с лучшим другом. Он ему подсказал ехать до Леи, и теперь этот грех поедает его вместе с остальными.
Мия, которая сейчас видела каждую букву, слабо всхлипывала, сжимая руку Томаса. Девушка не сразу поверила в смерть подруги, когда ей позвонили. Она посмеялась, а, осознав злосчастную правду, начала отнекиваться, заливаясь слезами. Было обидно, что с Леей так и не стала близка на столько, на сколько они могли бы.
Лори проживала все молча: без слез, всхлипов и вздохов. Ей было тяжело проявлять настоящую себя. Так что вся скорбь лежала на дне души, не веря. Но дрожащие руки выдавали тревогу.
Каждого окутала волна вины. Они думали, будто их присутствие кого-то спасло, но в тот момент Лея уже умерла, изнутри. Райана забрала случайность, а Лею слабость и ненависть к себе. Она бы убила себя рано или поздно, не простив себе оплошность. Вина сожрала бы девушку, доведя до психиатрии. Теперь же ее ледяное, мертвое сердце спокойно.
Заколоченные гробы опустили друг за другом. В воздухе снова затрещал ветер, словно встречая у себя новых гостей. Лишь яркие лучи солнца говорили о счастливом упокоение двух любящих сердец. Звук от падающих горстей земли был словно гвоздь, забитый в грудную клетку родных.
Еще один гость стоял вдалеке под большим дубом и наблюдал. Никогда некуривший Адам выдыхал и вдыхал никотин снова и снова. Он знал эту девчонку так мало, а уже успел привязаться. Лея стала другом, которого он так скоропостижно потерял. Парень сам не понимал, что за странная тяга тянула его к Лее, но Адам был рад, что спас её от больной любви. Только вина ковыряла осколком внутри от того, что не спас девчонку от самой себя.
— Почему не подходишь? — тонкий голос любимой заставил вынырнуть из собственных мыслей.
— Там только их близкие люди, мне там не место.
— Вы хорошо сблизились, — Марго положила свою голову Адаму на плечо, наблюдая вместе с ним.
— И всё же, — шатен поцеловал девушку в лоб.
— Зато они вместе теперь, — прошептала она.
— Я не верю в загробные жизни.
— А я верю. Представь, как бы она жила дальше?
— Переросла бы эту боль и полюбила снова, — но в голове Адам знал, что это тяжелее, чем он сказал.
— Она из-за Маркуса не убивала себя, а тут Райан, с которым Лея встречалась от силы пару недель. Тут больше, чем она сама думала, — размышляла Марго.
И никто не узнает, что девушку убила ненависть к себе, что она чувствовала себя убийцей, что для неё Райан был надеждой на искреннюю любовь, которую та в один момент потеряла. Но в смерти Лея видела освобождение.
Блондинка чувствовала, как вздымается грудь от тяжелого дыхания у Адама. Они вместе наблюдали, как еще некоторое время родные стоят у могильных плит, а затем медленно уходят, оглядываясь.
— Нам тоже пора, — шатен крепко сжимал пальцы Марго, надеясь, больше никогда не потерять любовь.
Девушка только кивнула и пошла к машине. Адам шел за ней. Пустота, что осталась от Леи образовала дыру внутри, но он верил, что скоро смирится.
Все ушли. Опустевшее кладбище и глухая тишь. В погоне за тем, чтобы помочь и уберечь кого-то, мы постоянно забываем: каждый спасает себя сам.
Лея выбрала спасение через слабость. Ее сердце, будто тонущая шлюпка, искало спасение где угодно, но забывало про себя. Райан… Он стал спасательным кругом, который неожиданно и бесповоротно лопнул на глаз капитана лодки. Ничего не оставалось, лишь идти на дно вместе. Иначе каркас все равно треснул бы от боли и тоски.
Дуновения ветра усиливались, обдувая венки. От солнца поблескивали плиты. Тишина и спокойствие воцарили здесь. Больше нет ненависти и страданий в этих душах, лишь благое умиротворение.
На могилы ветер принес два осенних листа, хотя в декабре таких увидеть было невозможно. И, словно разделенные когда-то половинки, листья легли как пазл, охраняя холодные влюбленные сердца.
