глубине джунглей. Вот бабочка, mariposa, – великое чудо. У нее четыре жизни. И в своей последней жизни она – чистая, ослепительная красота.
Этой красотой нужно восхищаться. Может быть, именно для этого Мино и собирал своих бабочек, расправляя их прекрасные крылышки? Может быть, он хотел показать миру все зло, всю неоправданную жестокость, с которой ему пришлось столкнуться? Посмотрите на это! Взгляните на безвинное существо, воплощение истинной красоты! Именно это и должно существовать в мире: истинная красота. Он и сам не знал, зачем собирает свою коллекцию бабочек. Раньше это было его работой. Теперь он получал от этого удовольствие.
Мино не знал, в какую страну он ехал. Он знал лишь только, что ехал к морю: к бесконечной водной глади, простиравшейся до самого горизонта. Он посмотрит на свое отражение в воде. Посмотрит и все узнает. Он – человек воды, Изидоро понимал это, но понимал не до конца. Только Мино знал, почему он на самом деле – человек воды.
Новая страна, страна у моря. Возможно, там полно американцев, гринго. И армейцев в форме, разящей потом и мочой. Но он их не увидит. Он будет учиться, будет думать. Думать за пределами собственной головы. Думать о чудесах, чистить апельсины и собирать бабочек. Никто в этой стране не знает, что для него убить гринго и карабинеро легче, чем наступить на муравья. Никто об этом и не узнает.
Много дней и ночей шел поезд. Иногда он останавливался и долго стоял. Тогда Мино прятался среди бревен. Но днем, когда поезд набирал скорость, он забирался на самый верх и разглядывал оттуда проносящиеся мимо окрестности. Бесконечные, ровные пространства, похожие на пустыни, илистые болота, крутые скалы и глубокие долины. Иногда поезд проезжал по туннелю гору насквозь. Длинные темные волосы Мино развевались на ветру, когда он сидел, уминая сухую кукурузную лепешку и запивая ее теплой водой из маленькой бутылочки.
Он не знал, когда они будут пересекать границу. Просто понял, что ему нужно спрятаться особенно тщательно. Ведь паспорта у него не было.
Он видел вооруженных военных. Он видел широкие дороги, по которым ездили машины, но не было ни одного мула. По ночам он видел тысячи огней городов, которые он проезжал. Видел большие таблички с написанными на них буквами. Он читал: «БЕБЕ ПОЛЯРНЫЙ МЕДВЕДЬ», «BANCO ESPIRITO SANTO E COMMERCIAL», «ГОЛЬФ, СЕРФИНГ, СОЛЯРИЙ: ЧИКЛЕТС МЯТА», «КЕНТ ДЛЯ СЕНЬОРОВ». Читал он и другие странные слова, смысла которых не понимал. И повсюду видел груды мусора: старые машины, ржавые бочки от бензина, сломанные кровати, матрасы, жестяные коробки и ящики самых разных размеров, пластиковые бутылки, обувь и разорванная одежда. Иногда среди груды мусора пробивались цветы. А иногда воняло так сильно, что ему приходилось зажимать нос. Он надеялся, что возле моря пахнет не так.
На пятый день поздно вечером Мино понял, что они въехали в большой город. Он забрался на верхние бревна и осмотрелся. Вокруг были одни дома. Внезапно поезд повернул, и чуть в отдалении перед Мино распахнулось бесконечное голубое пространство. Мино понял, что достиг своей цели.
Не успел поезд остановиться, как Мино спрыгнул. Он бежал, перепрыгивая через рельсы. Воздух пронзали яркие лучи света. Нужно было как можно быстрее укрыться во мраке, чтобы никто его не заметил. Наконец он добрался до улицы, но здесь было еще светлее, и Мино чуть не угодил прямо под машину. Водитель отчаянно засигналил, и Мино рванул к стене дома и прижался к ней, дрожа всем телом. С обеих сторон ехали машины, мимо него проходили толпы людей. Ему казалось, что вокруг сверкают огни всех цветов, а на другой стороне улицы Мино насчитал не меньше десяти трактиров, где сидели люди и пили пиво.
Внезапно он понял, что голоден. Никто ведь не поймет, что он приехал сюда незаконно по железной дороге? Он в безопасности. Он далеко. Он вполне может зайти в трактир и купить себе еды.
Он положил на прилавок серебряную монету в пятьсот крацев. Толстый мужчина за прилавком грозно оглядел мальчика, когда тот заказал мясо с рисом и чили. Затем он взял в руки монету и осмотрел ее:
– Крацы, – сказал он, смеясь. – no tienes bolivares?[18]
Мино с ужасом понял, что в этой стране в ходу другие деньги. Боливары, сказал толстяк. Как же ему поменять его деньги на боливары? Какое-то время он стоял, замерев и пытаясь что-нибудь придумать. Затем вежливо поклонился толстяку и спросил:
– Сеньор, у меня есть только крацы. Можете ли вы подсказать мне, как обменять их на боливары?
Внезапно вокруг него сгрудилась целая толпа мужчин, которые начали что-то говорить, перебивая друг друга. Они не злились на него, он это понял, и все они были очень опрятно одеты. И говорили о боливарах и крацах, а толстый мужчина за прилавком достал газету и начал читать вслух что-то о крацах и песах, о крацах и боливарах. Один из мужчин попросил Мино показать ему серебряную монету, а потом, изучив ее, достал из кармана красивую купюру и протянул ее Мино.
– Я могу обменять ее для тебя, мальчик. Банк сейчас закрыт, а ты, очевидно, голоден. Думаю, ты приехал сюда зайцем на поезде. Но на нищего ты не похож. Если у тебя еще есть деньги, сходи завтра в банк.
Мино нерешительно разглядывал купюру. Но потом ему в голову пришла мысль: если сейчас он протянет эту бумажку толстяку за прилавком, и тот даст ему еду, значит, она настоящая. Поэтому он вежливо поклонился и поблагодарил мужчину, положил деньги на прилавок и вопросительно посмотрел на толстяка. Тот кивнул и сразу же начал накладывать на тарелку дымящуюся похлебку. Мино дали белый хлеб, миску с перцем и кружку с водой. И вот еще что: вместо той красивой бумажки он получил четыре другие бумажки и еще несколько медных монет. Мино подхватил свой багаж и сел за свободный столик. Он наелся до отвала.
Двое мужчин указали ему на пансион чуть ниже по улице. Они очень дружелюбно объяснили ему, что теперь у него хватит боливаров для того, чтобы прожить там не меньше десяти ночей.
– Muchas gracias, – поблагодарил их Мино.
Лежа на чистой красивой простыне, он думал о том, какие удивительно добрые люди живут в этой стране.
Первые дни Мино бесцельно бродил по улицам. Разглядывал необычные лавки, торговавшие всякими забавными вещицами. Он долго простаивал, любуясь огромными витринами. Вот только машин он опасался. Они сновали повсюду, заполняя улицы выхлопами и шумом.
