— О, наконец-то! — воскликнула Женя, когда я подошла к ней. — И года не прошло, — поддела она, обнимая меня, счастливую и радостную.
Кажется, за неделю, что провела вместе с Андреем, эта глупая улыбка не сходила с моего лица. Скулы начинали болеть, но я не могла перестать улыбаться.
Я была счастлива. По-настоящему. Впервые за десять лет. И все благодаря ему.
Не знаю, как так вышло, но Андрей теперь занимал все мои мысли, все мое свободное время я думала о нем. Не знаю, как так получилось, но ему удалось заставить меня согласиться жить с ним. В той самой новой квартире.
Каждый день я была так занята, обустраивая квартиру по-своему усмотрению, что совсем забыла про подругу.
— Извини, у меня сломался телефон, а новый пока не успела купить, — оправдывалась я.
И это было правдой.
Оказывается, я такая неуклюжая. Раньше не замечала за собой эту черту. Но когда рядом Андрей, я обо всем забываю, волнуюсь, как малолетка, сердце учащается, и вот теперь стала и неряхой. Не знаю, как получилось, но телефон я облила чаем.
Подруга только махнула рукой, быстро что-то печатая в своем.
— И где ты была все это время? Я пошла к тебе, но дверь мне никто не открыл. В тот день ты отпустила меня, а сама осталась с ним, — заметила она, оставив телефон в покое.
— Я отдыхала. — И я совсем не врала. — Чем займемся?
— Есть у меня одна идейка! — Глаза Женьки засверкали азартом.
И пусть мне уже не понравилось это, но через час мы уже тусили в лучшем клубе города. Я не знаю, как Жене удалось заставить меня выпить с ней, но, когда за мной приехал Андрей, я была пьяной вдребезги.
Сон как рукой сняло, когда почувствовала подкатившую к горлу тошноту, и меня вывернуло прежде, чем я успела встать с постели. Боже, как мне плохо-то!
— Держи, — Андрей вручил мне в руки бутылку воды. Возле кровати стоял тазик, благо, меня вывернуло в него.
— Спасибо, — голос охрип. Открыв бутылку, сделала несколько жадных глотков.
Я вообще не помню, что вчера случилось. Хоть убейте. Даже то, как я оказалось дома.
Я помню, как мы зажигали в клубе вместе с Женей, как после выпитого коктейля я захотела танцевать. Как мы с Женей поднялись на сцену, заставили ди-джея несколько раз менять песню, и даже то, как я расстегнула пуговицы на блузке. А вот дальше полный провал. Будто кто-то невидимый стер память.
— Черт, я же никогда!.. — наткнувшись на скептический взгляд Андрея, поняла, что не стоит мне теперь употреблять это слово. — Боже! — взвыла, хватаясь за голову.
Башка болела, во рту чувствовался привкус желчи, голова кружилась и немного тошнило.
— Никогда не говори "никогда", Яна, — сказал бархатным голосом он. — Полегчало?
Да он еще и издевается!
— Смеёшься? Какой нах... полегчало? — с чувством возмутилась. Пришлось напомнить себе, что в присутствии Андрея не стоит ругаться матом.
— За грязный язык твой, я выпорю твою задницу, — обещал он, будто прочитав мои мысли.
— Если бы у меня не было похмелья, я точно возбудилась бы. Поэтому, извини, но я пока не настроена на секс.
Андрей рассмеялся грудным смехом. Раскатисто, закинув голову назад, что от неожиданности я немного испугалась.
И залипла.
На его улыбке. На ямочке на его правой щеке.
Так открыто, показав свои ровные белые зубы.
Сердце сжалось, а в животе все скрутилось в спазме. Бедра свело от напряжения, соски закололо.
Боже, его улыбка, смех возбуждали меня сильнее.
— Ты ничего не помнишь? — спросил после того, как перестал смеяться.
И пусть он хотел выглядеть грозно, но глаза насмехались надо мной. Отчего желание вспомнить вчерашнюю ночь, напрочь отбило.
Так я же не помнила, что сделала после того, как расстегнула пуговицы. И черт, зачем я вообще полезла тогда на сцену, да и расстегнула их?
— Надеюсь, ничего такого, чего потом мне придется стыдиться, — простонала, закрыв лицо руками.
Кровать рядом со мной прогнулась под весом Андрея, и Поляков убрал мои руки с лица. На его губах все еще играла улыбка. Не всегда я видела его таким улыбчивым.
И это немного обескураживало. Что вчера произошло такого, что он улыбается? Надеюсь, под алкоголем я не рассказала ему о своих чувствах?
— Надеюсь, я не изнасиловала тебя вчера, — пробубнила в шуточной форме, надув губы.
Андрей щелкнул меня по лбу, как маленькую.
— Ай, вообще-то больно! Мог бы немного помочь, пожалеть. У меня после алкоголя голова болит! — пожаловалась, потирая лоб.
На самом деле было не так больно, но все же хотелось состроить обиженную женщину.
Черт, какие мысли лезут ко мне в голову!
— Поверь, у тебя не было времени на секс, — хмыкнул Андрей, убирая с моего лица прядку волос, что застрял в уголке губ.
— Так и поверила. Боже, мне так плохо!
Поняв, что меня начинает тошнить, Андрей нагнулся, доставая тазик, и вручил в мои руки. Не знаю, сколько времени меня тошнило, сколько я сидела с тазиком в руках. Я даже не заметила, как Андрей вышел из комнаты и вернулся с подносом.
— Это что такое? Ты решил убить меня? Я не буду есть это! — капризничала, хотя поднять голову у меня не осталось сил.
— Это поможет тебе быстро прийти в себя. Пока я наберу тебе ванну, ты должна все съесть! — прозвучало как приказ.
— Обещаю, больше никогда не возьму эту гадость в рот! — с чувством выпалила, откинувшись назад, упираясь затылком в спинку кровати.
— Надеюсь, ты не о еде.
— Ох, - тяжело вздохнула, перевела взгляд на него. Дернулась вперед и немного наклонилась, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.
И в этот момент перед глазами появилась картина, как я это делаю, только в одном бюстгальтере. И тогда на лице Андрея не был ямочки и выглядел он устрашающе. Тряхнула головой, отгоняя от себя эти картины.
— Я готова есть из твоих рук даже яд! — звучало как признание.
Но я не лгала. Если понадобится, я отдам за него свою жизнь!
Андрей стал единственным смыслом моей жизни!
Взгляд Андрея изменился. Накрыв мой затылок, сгреб волосы в кулак и, не дав мне возразить, впился в мой рот. Ему не было противно, что от меня воняет, что я только что блевала. Он целовал так, будто наказывает.
— А-андрей!..
Я чувствовала, как он что-то хочет сказать. Но нас прервал звонок его телефона.
Выругавшись, он отстранился от меня, достал телефон из кармана, и когда увидел, кто ему звонит, встал с кровати и вышел из комнаты. Это был первый раз, когда он не хотел при мне разговаривать.
