— Я хочу слетать до ущелья Батрейя, говорят, там невероятная атмосфера после давней войны.
— Попроси что-нибудь полегче. Нейтральная полоса официально под запретом. Разве что взять проводника и добраться по горным тропам на кутлонах. Милые лошадки с редуцированными рожками... Обсудим за ужином. Не скучайте, парни, вечером я примусь за вас.
Когда двери за щебечущими девушками закрылись, Тамил озадаченно обратился к офицеру, глядевшему на него с хитроватой усмешкой.
— Твоя племянница? Она всегда такая независимая и открытая? Я не понял, какого цвета ее глаза. Будто жидкий огонь под темными бровями, меня даже в жар бросило. Ухх...
— Слишком открытая, я бы сказал. Влияние знаменитой бабки. Надеюсь, Динлис будет умнее и учтет все ее ошибки на пути к счастью. Или натворит новые. Но мне нравится ее общество, а полковник Хут просто обожает нашу безобразницу. Готов выполнять любые капризы.
Пока брат расспрашивал Рафаля о племяннице, Амирхан набрасывал в голове детали предстоящего путешествия.
«Лиша умеет добиваться своего, конечно, она убедит сианку помочь с дорогой. Летмобиль доставит нас до границ горного хребта, затем мы наймем в поселке лучшего проводника и носильщиков. Большая охрана вряд ли понадобится. За два дня постараемся успеть. Хм… она не стала спорить, когда Динлис завела речь о муже. Это приятно».
Глава 15. Ночь на ХаракасеНеподалеку от военной базы сианцев, словно ободранный щенок под пятой могучего волка томился духотой маленький харакский городишка, чье название Динлис даже не могла вспомнить.
Из достопримечательностей в нем были: нелегальный игорный клуб для солдат да пара развлекательных заведений с хорошей выпивкой, местной музыкой и чистым «дымком» за особую плату.
Желая собрать этнографический материал, Динлис почему-то начала именно с одного из таких домов и теперь с усмешкой презентовала его гостям с Нийласа.
— Раз уж вам не терпится попасть в Батрейи, я уговорю полковника насчет сопровождения до Тач-Тары, дальше его полномочи кончатся. Но предупреждаю, в ущелье нечего смотреть. Военная техника давно обросла травой и ушла под глину. Зато на плато, кажется, доживает какое-то племя скотоводов, там можно спросить проводника, но предупреждаю, этот народ отсталый и бедный. С ними не интересно. Возвращайтесь скорее, иначе не застанете меня на базе. Мне скучно подолгу сидеть на одном месте.
— Разве ты уж собрала все материалы о коренных харакчанах? – спросил Амир. – Может, стоит расширить зону исследования. Твоя знаменитая бабушка не брезговала даже мутантами.
Алейша с благодарностью подняла на него взгляд и поделилась своим впечатлением от недавней поездки на Гиду.
— Миссия Касалано процветает. Каждую третью воспитанницу зовут Миной.
— Я не стремлюсь оставить о себе подобную славу, - заявила Динлис. – Зачем лезть к дикарям, когда множество цивилизованных женщин еще терпят нужду и вынуждены с боем отстаивать свои права. Вам не понять, вы росли во дворцах.
Амирхан иронично скривился, наблюдая за Тамилом, который придирчиво выбирал напитки из корзины у двери. Для знатных посетителей отвели самую просторную комнату, где вместо кресел и диванов вдоль стен в беспорядке были набросаны плетеные циновки, ворсистые коврики, подушки и хорошо выделанные шкуры.
Два узких окна под самым потолком прикрывали занавеси из толстых ниток, продетых сквозь обточенные камешки, металлические и глиняные фигурки. Каждый порыв сухого пыльного ветра заставлял их жалобно шуршать, натыкаясь друг на друга в связке.
Когда на серой грубой скатерти появились горячие блюда с мясом и овощами, Динлис велела позвать музыкантов и окурить комнату ароматической смесью. Динлис чувствовала себя здесь как рыба в воде и с любопытством хозяйки отслеживала реакцию посетителей.
Алейша из вежливости попробовала тушеное крылышко дикой птицы и храбро отхлебнула из запотевшего бурдюка. Харакчанка с татуированными по локоть синими руками принесла свежие тонкие лепешки. Вот они оказались хороши на вкус. А еще принцессе понравились звуки длинной, расщепленной на конце дудочки, словно прилипшей к губам сморщенного старика в углу.
Зато Тамил откровенно зевал, жалобно морщась.
— Надо было остаться в клубе, как советовал Рафаль. Я давненько не играл в турку.
— Тебя никто не держит, - с набитым ртом сообщила Динлис.
Тогда князь решил, что от него нарочно хотят избавиться и посматривал вокруг как осторожный хищник. С какой именно стороны выбежит добыча…
Танцовщица в широком цветастом платье откинула занавески у двери и босыми ногами прошла в центр комнаты. На щиколотках ее позвякивали украшения. Большие пальцы маленьких ступней были алыми, а остальные выкрашены в желтый цвет.
Без покрывала на лице девушка выглядела почти ребенком, но хорошо развитая грудь и широкие бедра заставляли в этом усомниться. Не глядя на притихших гостей она начала странный танец, движения которого походили на плавные изгибы змеи, ползущей между скал.
Девушка прищелкивала языком и шипела, сбрасывая с себя очередное покрывало. Длинная коричневая коса ее словно прилипла к смуглой спине и чуть покачивалась ровно меж ягодиц, когда плясунья встала на колени и запрокинула голову, вибрируя всем телом.
— Можно взять ее на время? – вполголоса спросил Тамил безмятежную Динлис.
— Конечно.
— Чем здесь расплачиваются?
Алейша не стала дослушивать пояснения сианки и порывисто обратилась к Амирхану.
— Я хочу уйти, у меня кружится голова от дыма. И в этой музыке я ничего не понимаю. Здесь тоскливо и жутко.
Он кивнул без улыбки и сразу поднялся, увлекая ее за собой. Динлис понимающе покачала головой, сузив глаза, а Тамил даже не обернулся. Задыхаясь, он рассматривал бледно-красные рисунки на обнаженном животе девушки, которая балансировала на руках, задрав стройные ноги к низкому глинобитному потолку и медленно опуская их к затылку, складываясь пополам.
У гостиницы Алейша отпустила Фарсака и поднялась в свою комнату с Амирханом. Капитан остался в пустом затемненном холле, велел принести себе освежающий напиток и долго предавался невеселым раздумьям. Спать не хотелось, посетить офицерский клуб с игровой зоной тоже не представлялось возможным, хотя принцесса дала понять, что до утра не нуждается в его услугах. Но служба есть служба, стоит расслабиться, как судьба подставит подножку.
Спустя менее часа дрему Фарсака прервал тихий женский голос.
— Я знаю более подходящее место для сна. Идем, самой мне тебя не унести, ты тяжелее деревенского борова.
— Зато ты мелкая и шустрая, как домашняя кошка.
— Хочешь меня обидеть? Я всегда считала себя тигрицей, - беззлобно проворчала Зунга, закидывая его руку себе на плечо.
