– Но… Как такое возможно? – спросил он еще раз. Может, это ошибка. Может, старая кошёлка решила его надурить?
Старушка наклонила голову, на шее её что-то металлически блеснуло. Не удержавшись, Мирон подполз поближе и увидел за ухом, на смуглой коже, россыпь шунтов и разъёмов. В один из них был вставлен толстый чёрный кабель, который исчезал под клетчатым пледом, наброшенным на спальник, и судя по всему, тянулся куда-то наружу, за пределы коробки.
– Офигеть. Нейрошунтирование! Как такое возможно?
– Это устаревшие технологии, – сказал голос старушки с интонациями Платона. – Точнее, так и не получившие большого распространения. Слишком быстро японцы изобрели Плюсы. Контакт через барабанную перепонку является более надёжным и менее…
– Да, да. Я тоже живу в этом мире, помнишь? – привычка брата читать лекции по любому поводу могла довести до белого каления. – Что ты здесь делаешь?
– Разговариваю с тобой.
Он закрыл глаза и посчитал до десяти. Навыки общения с братом он всё-таки подрастерял…
– Почему надо было встречаться в этом Богом забытом месте? Почему нельзя было пересечься в Плюсе, как в прошлый раз?
– Плюс нынче стал опасным для таких, как я. К тому же здесь – самое приватное место из тех, что мне известно.
– Отлично. С этим мы разобрались. Теперь скажи, ЗАЧЕМ мы здесь встречаемся?
– Ты должен для меня кое-что сделать, и об этом никто – абсолютно никто – не должен узнать.
Мирон усилием воли подавил инстинкт сопротивления.
Чтобы побыстрее убраться из этой вонючей дыры, лучше всего молча выслушать, что говорит Платон, согласится, а затем… Затем выбраться на поверхность и подумать, как убраться отсюда подальше.
– И что я должен делать? Что это может быть такого, совершенно конфиденциального, из-за чего мне пришлось тащиться в такую даль?
– Ты должен вытащить Акиру из Технозон.
Мирон онемел. Костяшки домино в голове щелкали, как сумасшедшие. Падая одна на другую, сдвигая следующую и опять падая, падая, падая…
– Излагая понятным языком, – он упорно смотрел себе в колени. Старушка, говорящая, как его старший брат, внушала ужас. Не такой, как тот Призрак в катакомбах, но не менее жуткий. – Ты хочешь, чтобы я хакнул самую мощную корпорацию – лёд которой создал, между прочим, ты, братец, – и слил в сеть твоё последнее изобретение?
– С точностью наоборот.
– Чего?
– Ты должен ЛИЧНО отправится в Технозон, зайти в мою лабораторию, взять квантовый массив, в котором содержится Иск-Ин и ФИЗИЧЕСКИ вынести его из здания.
На этот раз Мирон думал намного дольше. Затем покачал головой и сказал:
– Нет.
– Да.
Старушка улыбнулась и выпустила клуб дыма. Теперь он показался едким и вонючим.
– Я имею в виду, что вынести Иск-Ин из здания корпорации просто невозможно. Нереально по всем параметрам.
– Тебе неизвестны ВСЕ параметры. В отличие от меня.
Мирон вздохнул.
– Я нахожусь в розыске, – сказал он устало. – По твоей, между прочим, милости. – Как только мою физиономию засекут поблизости от Технозон…
– Тебя не засекут. Я всё продумал. Успех операции – семьдесят восемь процентов.
Мирон молча смотрел в коврик. Интересно, почему они всегда такого грязно-бурого цвета? Как фекалии. И ведь сидят где-то долбоёбы-дизайнеры, которым платят бешеные бабки за то, чтобы они придумывали вот такие дерьмовые коврики…
Семьдесят восемь процентов по шкале привередливого, сверхосторожного, педантичного до скрежета зубовного Платона – это много. Это сто двадцать по шкале любого другого.
– Я соглашусь, если ты скажешь, зачем тебе это нужно, – произнёс он, глядя в глаза старушке. Они оставались безмятежными, как весеннее небо. – Расскажешь всё, без утайки. Зачем, почему, что из этого выйдет… Иначе я не возьмусь. Точка. Ты меня знаешь.
Очевидно, что без него, Мирона, план реализовать невозможно. Скорее всего он – или его часть – основывается на их с братом сходстве. Иначе Платон нашел бы другого исполнителя… Но то, с каким упорством он заманивал его в свои сети, намеренно, по сути, обрубив все надежды на нормальную жизнь, говорит о том, что без брата Платону не обойтись. Вероятность – девяносто девять процентов.
– Ты видел Призрака? – спросил вдруг Платон. Мирон удивился. Он почти забыл об этом жутком монстре, встреченном в туннеле. Почти…
– Видел.
– И как тебе?
– Охренеть.
– Отлично. Теперь представь, что ты встречаешь такое в Плюсе. Оно преследует тебя повсюду, из локации в локацию, и ты начинаешь беспокоиться. Что это? Безы сели тебе на хвост, конкуренты запустили программу, которая отслеживает все твои действия? Или просто глюк системы, баг, который не успели пофиксить?
Несмотря на довольно стылый воздух, Мирону сделалось жарко.
– Ну и что это? – спросил он хрипло.
– Полагаю, ничего из перечисленного.
– И всё-таки?
– Возможно, новая программа. Самопроизвольно зародившаяся в Плюсе.
– Каким образом?
– Не знаю. Но тем не менее, отбросив всё невозможное и приняв за рабочую гипотезу то, что осталось… Мы живём в Плюсе. Коллективной галлюцинации, которая поддерживается благодаря людям, спящим в нирване. Октиллиарды кубитов мозговых клеток создают виртуальную реальность. Гигантские мощности, которыми обычный человек никогда не пользуется. Нирвана – всего лишь технология, новшество, пришедшее на смену медленному и неуклюжему кремнию. Самый совершенный квантовый компьютер, созданный природой, на службе у человечества… И конечно, этому облачному суперкомпьютеру нужна защита. Самая совершенная защита в мире – люди, которые сдают свой мозг в аренду, должны чувствовать себя в безопасности. Я потратил годы на создание этой защиты…
– А теперь в неё кто-то влез, – сказал Мирон. – И ты не знаешь, кто это.
– Более того: я не знаю как, каким образом, но этот кто-то вредит людям, спящим в Нирване. Некоторые – пока лишь некоторые – начинают сходить с ума.
– Михаил сказал, что виной тому – Акира. Что он запускает вирус…
– Нет никакого вируса! – старушка впервые проявила какие-то эмоции кроме пассивной доброжелательности. – Я создал Акиру, чтобы он защищал людей от Призраков! – старушка выпустила густой клуб пара. Букольки на её макушке забавно качнулись. – Выгляни наружу, – требовательно сказала она голосом Платона. Мирон послушно развернулся – колени затекли и он с трудом распрямился, чтобы просунуть голову в щель между стенкой коробки и одеялом. – Что ты видишь?
Мирон облизал губы. Сглотнул сухим горлом и вновь вернулся в условно-уютное гнёздышко картонной коробки.
