Ах, как хотела Ольга рисовать так же, как Шэйла! Ей бы хватило и половины того мастерства, каким владела виконтесса. Она выдернула тонко заточенный карандаш из низкого керамического стакана и вытащила из папки чистый плотный лист. Положила его перед собой и посмотрела на подсвечник на верхней полке секретера. Мягким росчерком коснулась поверхности бумаги. Ещё. И ещё раз. Тонкие кривые изломы линий наметили очертания чего-то далёкого от оригинала. Перехватив карандаш в правую руку, Ольга, теперь уже размашисто и уверенно продолжила делать наброски подсвечника, почти не глядя на него. Тут же представив себя на месте виконтессы, она осознала, что никогда ранее не испытывала подобного восторга! Как ей нравился процесс рисования! Из-под кончика карандаша появился подсвечник, свеча с наплывшим воском, обгоревший кончик фитиля. Плотные перекрёстные штрихи наложенных теней «виконтесса» растушевала пальцем. Да Ольга понятия не имела, что нужно делать именно так! Удивительно! Правая рука творила всё сама без участия её новой хозяйки, словно жила отдельно. Память тела? Да, в данном случае чудесная, приятная, дарящая удовлетворение и радость.
Секретер! Ольга совсем забыла о нём. Пока никого нет — а время близится к ленчу — нужно успеть обыскать каждый его ящичек и нишу. Ей обязательно нужно найти дневник Шэйлы, записи или письма. Малейшая информация поможет чувствовать себя увереннее.
— Не густо, — фыркнула Ольга, открывая один за другим миниатюрные створки и выдвигая ящички. Заглядывала в них, перекатывая карандаши, перебирая бумажки, испещрённые непонятными пометками событий и дат.
Один из ящичков был доверху набит всевозможными ракушками, другой — свечами, третий — округлыми полосатыми камешками, четвёртый… Деньги? «Виконтесса» перебрала крупные монеты с изображением королевы Виктории — серебряные шиллинги. Их здесь не так уж и мало. Карманные деньги леди Хардинг? Неплохо.
В ящичке под столешницей Ольга неожиданно наткнулась на крошечную серебряную чарочку и бутылочку из коричневого стекла. Изучив на ней этикетку, очень удивилась. Взболтала наполовину пустую ёмкость:
— Эликсир Биттнера?
Кто не знает этот широко известный бальзам, который пьют, чтобы восстановить организм после перенесённых тяжёлых заболеваний?! Только Ольга после операции напрочь забыла о нём — было не до этого. И что она потеряла? Не раздумывая, отвинтила крышечку и, дунув в чарочку, капнула в неё золотистой жидкости. Ароматный бальзам рассчитан на добавление его в чай или кофе, а вот беременным женщинам употреблять его категорически нельзя. Знала ли об этом Шэйла? Появилась ещё одна версия несчастного случая с виконтессой.
Письма! Из очередного открытого отделения секретера пахнуло сладким приторным запахом. Нетрудно догадаться, что аккуратно сложенные в невысокую стопку послания, на которых адрес был выведен одним и тем же почерком, присланы женщиной. Немного волнуясь, Ольга снова села на стул. Взяв верхнее письмо — судя по дате двухнедельной давности, — и достав из конверта сильно надушенный лист бумаги, пробежала глазами по ровным строчкам.
— Мамочка виконтессы, — заглянула она в конец письма, подписанного полным именем женщины: — Венона Генриетта, вдовствующая маркиза Стакей.
Вот как… Шэйла, оказывается, дочь маркиза, выше своего мужа титулом и её отец умер, а мать в данное время путешествует по Европе. Понятно, почему её нет у постели больной дочери. Ей хоть кто-нибудь сообщил, что случилось с её чадом?
— Сладкая женщина, — улыбнулась Ольга, морща нос от конфетного запаха, продолжая читать послание с довольно необычной манерой изложения.
Судя по письму, мама была натурой сдержанной и немногословной, описывая дочери — лаконично, но ярко — некоторые моменты своего вояжа. Заметки в основном касались общения с мужчинами. Оно и понятно, вдовствовать маркиза собиралась недолго. Часто упоминаемый некий граф Роберт Тируитт, ну очень занимал все её мысли. Ознакомившись с содержанием предыдущего письма месячной давности, Ольга удивилась: женщина, находясь ещё дома в… поместье Фалметт — название места жительства нашлось в самом конце письма, — просила у дочери сто фунтов на оздоровительную поездку в предместье Парижа к старинной подруге по пансиону.
— Франция, Париж… — протянула Ольга задумчиво, отвлекаясь, мысленно уносясь в город любви. Единственный раз в жизни она выезжала за пределы родной страны на отдых в Черногорию. Кто знает, возможно, Шэйла воспитывалась в пансионе во Франции, как и её мать.
Сто фунтов? Это много или не очень? — вскинула бровь Ольга, вернувшись к письму. Подметила, что Венона просила денег не напрямую: «Дай, пожалуйста!», а умело вуалировала просьбу, ненавязчиво подводя дочь к решению самой оказать материальную поддержку матери. Ловко! И ни одного письма просто пообщаться с Шэйлой, спросить: «Как тебе живётся, дочь?», поддержать. За фасадом ненужных и ничего не значащих слов скрывалось одно желание — получить спонсорскую помощь.
Что бы это значило? Маркиза нуждается? Тогда сидеть бы дамочке дома и заниматься разведением цветов или кроликов на продажу. Или Венона Генриетта таким образом экономила свои средства и, пользуясь добротой дочери, вела безбедную жизнь? А где брала деньги Шэйла? Разумеется, у мужа. И он, судя по всему, давал.
Ольга бегло просмотрела оставшиеся восемь писем за прошлый год. Все они заканчивались одинаково, вызвав у неё острое желание немедленно вручить маркизе на личные расходы не менее пятидесяти фунтов и избавиться от неё как можно быстрее и надолго.
Положив письма назад, Ольга вернулась к исследованию секретера.
Ага! Всё же одно отделение было закрыто на замок!
Разочарование наступило следом: ключик от него лежал в нише под самым носом, маяча блестящим брелоком в виде свесившейся короткой серебряной цепочки с сердечком на конце. Не пропустишь. Кажется, секретов от мужа у Шэйлы не было. Ольга огорчённо вздохнула:
— Так не интересно, — открыла она отделение, изучая документ на плотной голубой гербовой бумаге. — Брачный контракт. Копия, — повела она бровями, морща лоб, вчитываясь в каллиграфический почерк нотариуса.
Полный титул нынешнего виконта и будущего графа Малгри навёл на мысль о его древнейшей родословной с глубокими генеалогическими корнями. Шэйла Табби Стакей под стать «мужу». Значит, их союз обязывает вести образ жизни, подобающий происхождению с типичным стандартом поведения.
— Так-так, — шептала Ольга, изучая данные супругов. Шэйле двадцать два года, а Стэнли — двадцать семь. — Мальчишка! — вырвалось у неё неприязненно.
Почему-то не понравилось, что виконт оказался на пять лет моложе её, Ольги. Она никогда бы не стала встречаться с парнем с подобной разницей в возрасте. Ну вот, опять она забыла, что уже не Ольга Егоровна Ковалёва.
Тяжело вздохнув, задумалась. Вполне может быть, что Шэйла не вела дневник. Он ей не нужен. Но осмотр следует закончить. А вдруг…
Положив брачный контракт на место — она изучит его позже, — Ольга вернулась к дальнейшему осмотру секретера. Ящики с двойным дном? Тайные отделения и срытые ниши в столешнице, снабжённые хитрыми механизмами открывания? Она простучала все боковые стойки и прикинула на глаз толщину полок и стенок. Не может быть, чтобы в такой махине, а стол-шкаф выглядел внушительно, не нашлось самого захудалого тайника!
