— Он не приехал на похороны, — продолжала Кейт. — Был в Европе, сильно сожалел, что не смог. Прислал грандиозный венок с официальной карточкой. «Дорогой подруге детства». Я, конечно, не ожидала, что напишет «любимой», «возлюбленной», «матери моего ребенка», но все-таки мог придумать чего-то получше, как думаете?
Да, решил Маркби, девушка жестоко обижена, огорчена и очень рассержена.
— Через пару недель он явился повидаться со мной. Повел в паб пообедать, осведомился насчет планов на будущее. — Кейт сделала глубокий вдох. — Держался так небрежно, словно я не его плоть и кровь, черт возьми! И я просто взбесилась. Устроила по-настоящему гадкую сцену, спросила, что он теперь со мной собирается делать. Он был в шоке. Побледнел, покраснел. — В топе впервые послышалось удовольствие, однако не доброе, не радостное. — Заказал себе еще виски. И произнес помпезную речь. Напомнил, что мне уже восемнадцать, я совершеннолетняя, закончила обучение за его счет. Чем он еще может помочь? Неужели я думаю, что будет вечно платить за мое содержание? Так и сказал, «содержание», будто я не человек, а дом. Я должна найти работу. На время маминой болезни галерею закрыли, может быть, ее снова открыть? Расширить дело? Подавать кофе и корнуоллский чай со сливками?..
Она рванулась вперед так неожиданно, что слушатели отшатнулись.
— Велел мне жить там, где мама, навсегда остаться в Корнуолле, убравшись с его дороги! Маму похоронили. Он и меня намерился похоронить! Я подумала: нет, подонок, меня так просто не утопишь! Напомнила, что не имею специального образования, должна получить квалификацию, значит, поступить в какой-нибудь колледж, а для этого необходима финансовая поддержка. — Она дернула головой.
Алан мысленно увидел их обоих в уголке уютного паба. Кейт диктует условия, Эндрю беспомощно слушает и ужасается.
— Еще хлебнув виски, — говорила она, — он объявил, что понимает исключительность ситуации. Имея в виду смерть моей матери. Согласился, что вполне разумно получить специальность. Знаете, я буквально видела, как он размышляет, ворочает мозгами. Обладая квалификацией, я получу хорошо оплачиваемую работу и скорей перестану к нему приставать. Поэтому сказал, что пару лет готов выплачивать скромные суммы, пока мне не исполнится двадцать один. Только это надо держать в тайне. Если кто-нибудь спросит, объяснить, что деньги достались от матери. Старый козел!
Маркби выступил в роли адвоката дьявола:
— Вы считаете, он должен был оказывать более существенную помощь?
Кейт вскочила, стул проехался по полу, пошатнулся. Пирс тревожно шагнул вперед, Алан остановил его, махнув рукой.
— Неужели вы такой дурак? — крикнула Кейт. — Мне не нужны его деньги!
— Конечно, — спокойно согласился суперинтендент. — Вам нужно публичное признание.
Она снова шлепнулась на деревянный стул.
— Да! Я его дочь! И хотела услышать, как он объявит обо мне всему свету!
— А он понимал, что не может. Это не входило в изначальный договор с вашей матерью.
— Он не заключал договора со мной, — холодно заметила Кейт. — Вы сказали — «не может», а я бы сказала — «не хочет». Поэтому решила заставить. Оглядываясь назад, понятно, что их роман с мамой всегда развивался на его условиях. Можно сказать, он всем командовал.
— Постойте минуточку, — мягко возразил Маркби. — Вы сами сказали, что ваша мать хотела остаться на родине, писать картины. Во многом это удалось, благодаря его финансовой помощи. Иначе свободной художнице трудно было бы прожить.
По его мнению, оба родителя законченные эгоисты. Но Кейт не готова выслушивать критику в адрес матери.
— Мама хотела остаться в Корнуолле, — терпеливо объяснила она, словно имея дело с особенно тупым собеседником. — А с рождением ребенка любые прежние договоренности должны были измениться, правда? На нем лежала ответственность.
— Он оплачивал школу вдобавок к деньгам на галерею. Довольно значительный вклад с его стороны.
Алан нахмурился, слыша себя. Действительно, за годы выплачена куча денег. Возможно ли, чтобы жена ничего не заподозрила? Неужели никогда не замечала, что денег в семейном бюджете меньше, чем должно быть?
Кейт вновь проявила нетерпение:
— Мама не была деловой женщиной. Она вообще непрактичная. Конечно, с радостью согласилась на «ссуды». Таким косвенным образом оплачивалась моя учеба. Просто сумма повысилась. Мама только не понимала, что при этом не подразумевается никаких формальных обязательств. Она ничего не могла требовать. Он делал добровольные пожертвования. Никаких юридических договоров. Никаких письменных соглашений. Никаких документов, свидетельствующих, что я его дочь. Если б она попыталась изменить правила, он совсем отказался бы от договоренности. Или даже потребовал бы вернуть деньги, если б она причинила ему настоящие неприятности, скажем, уехала из Корнуолла. Но мама ему верила и, будучи художницей, не думала о деньгах. Есть — хорошо, нет — ладно, подождем, когда будут. Лишь бы хватало на плату за электричество, на покупку еды, бутылки вина время от времени, холстов, кистей, красок!
Кейт на миг улыбнулась.
— Даже мамину смерть он посчитал удачной, тем более что мне как раз стукнуло восемнадцать. Знаете, по-моему, ему все давно надоело, он задумал прекратить платежи, не давать больше денег не только для меня, а вообще. Собирался ее обмануть. Ничего нет хорошего в раковой опухоли, но хотя бы бедная мама избежала денежных разборок и не оказалась абсолютно брошенной через столько лет! Ее это сгубило бы в любом случае. Впрочем, ей пришлось спустить его с крючка, позволить уехать, позабыть о нас. А я не такая… — Она снова встретилась взглядом с суперинтендентом, и глаза ее теперь метали молнии. — Я не позволю забыть обо мне!
— Ох!.. — выдохнул Пирс.
Маркби со всей очевидностью понял, что нельзя не испытывать некоторого сочувствия к беспомощному Пенхоллоу, даже если он сам творец своего несчастья. Впрочем, можно посочувствовать всем трем действующим лицам. Умеют же люди испортить жизнь себе и собственным детям!
Он спросил с искренним интересом:
— Вы часто с ним виделись, пока росли?
— Когда была маленькой, часто. Он приезжал довольно регулярно. Понимаете, они с мамой тогда еще были любовниками. Всегда привозил дорогие подарки — заграничную куклу в шелковом платье, розовый велосипедик, щетку для волос в серебряной оправе и зеркальце. Любимые игрушки для девочки в представлении такого мужчины, как он. Я кукол никогда не любила. Лучше всего был велосипед. Позже хотела компьютер, но он перестал делать подарки, при встрече просто совал десятку. Только не подумайте, будто ничего хорошего не было! Он был в те дни очень весел, мама была счастлива. При нем просто сияла. Мы без конца смеялись, играли в дурацкие игры, гуляли по берегу, искали раковины, монетки, всякую всячину.
Она заключила почти неслышно:
— Я всегда знала, что он мой отец. Отчаянно хотела ему нравиться. И вечно подозревала, что в душе он меня не любит, поэтому дарит подарки. Из чувства вины.
