Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
Фотограф был одним из тех людей, которые своим присутствием освещают комнату. Волны положительных эмоций будто создавали вокруг него силовое поле. Когда я встретил больного в первый раз, вместо обычного рукопожатия он сразу обнял меня и поцеловал в щеку, а затем произнес: «Рад познакомиться, брат!» Его жена осталась сидеть в кресле и улыбнулась: «Что здесь скажешь? Он, без сомнения, счастливый человек».
В этом нет ничего плохого.
Врачей учат, что рак, как правило, встречается у пожилых людей. Однако все понимают, что опухоль может развиться в любом возрасте. Фотограф был активным, здоровым мужчиной около 40 лет, когда у него появились периодические запоры и боли в животе. В ходе опроса пациент признал, что он начал быстрее уставать, но, как многие из нас, списал это на напряженный рабочий график и возраст. Я не могу сосчитать, сколько раз я слышал, что больные игнорировали свои симптомы месяцами, пока кто-нибудь их не уговаривал обратиться к врачу. Компьютерная томография показала, что в толстой кишке мужчины появилось новообразование, а биопсия позволила окончательно установить диагноз аденокарциномы. В обеих долях печени больного были обнаружены метастазы.
Симптомы были обусловлены значительным сужением просвета кишки опухолью, поэтому пациенту в его родном городе выполнили стандартную резекцию толстой кишки и биопсию поражения печени, чтобы подтвердить, что это метастаз. Фотограф восстановился после операции и проконсультировался у онколога, который сообщил ему и его жене, что обнаружение множественных метастазов в обеих долях печени – плохой прогностический показатель. Даже после химиотерапии больной мог рассчитывать всего на 1–1,5 года. Эта новость им очень не понравилась, поэтому они обратились ко мне.
Мне не подходит пессимистичный настрой. Было бы лучше проинформировать пациента, что злокачественная болезнь IV стадии вряд ли будет полностью излечена междисциплинарными подходами, которыми мы располагаем на сегодняшний день. Но колоректальный рак IV стадии, как и любой другой, нельзя автоматически считать смертным приговором. Существуют и постоянно появляются новые клинические испытания и разработки методов лечения многих злокачественных новообразований. Кроме того, мы до сих пор не умеем полностью излечивать пациентов даже от некоторых неопухолевых нозологий. Диабет, артериальная гипертензия, аутоиммунные заболевания и нарушения нервно-мышечной проводимости также требуют пожизненной терапии. Но при надлежащем уходе и лечении больные могут прожить долгую и продуктивную жизнь. Конечно, всегда есть дополнительные переменные, которые мы не можем предсказать или контролировать. Тем не менее у онкологических пациентов иногда наблюдается хороший ответ на лечение, и некоторые из них живут со своим злокачественным заболеванием в течение многих лет.
Фотограф не был готов смириться со своим смертельным приговором. Мы с коллегами разработали план его лечения, который включал 3-месячную химиотерапию с последующей повторной КТ грудной клетки, брюшной полости и таза. Пациент был энергичным и в остальном здоровым человеком. У него не было никаких осложнений или серьезных побочных эффектов от химиотерапии, и он продолжал работать на протяжении всего курса лечения.
Через 3 месяца фотограф и его жена снова прибыли ко мне, чтобы обсудить дальнейшие действия. КТ показала значительное уменьшение метастазов печени. Других новообразований не возникло. Я отметил, что большинство метастазов были расположены в правой доле печени. В левой доле находились две маленькие, частично кальцинированные (в результате химиотерапии) опухоли. Во время нашей первой встречи мы уже обсуждали возможность хирургического удаления или разрушения метастазов. Прежде чем я успел это предложить, он выпалил: «Я готов ко всему, Док!»
Это все, что мне нужно было услышать. Мы обсудили подробности вмешательства, риски, альтернативы и прогнозы относительно продолжительности его госпитализации и восстановления после операции. Несколько недель спустя я полностью удалил правую долю печени больного и провел радиочастотную абляцию рубцующихся опухолей, оставшихся в левой доле. Фотограф был стройным мужчиной, поэтому вся операция заняла менее 3 часов. На следующее утро пациент уже мог ходить.
Из наших разговоров я уже знал, что больной был профессиональным фотографом, но до этого он не показывал мне свои снимки. Теперь, когда он находился, можно сказать, в больничном плену, восстанавливаясь после вмешательства, я попросил его показать свои работы. Мужчина вытащил ноутбук и положил его на вездесущий столик на колесиках. Вы, конечно же, их видели и знаете, что на них ставится все подряд: подносы для еды, пластиковые кувшины для воды, утки, стимулирующие спирометры для глубокого дыхания после операции и прочие безумные комбинации предметов. Извините, это отступление не имеет ничего общего с фотографией. Больной нажал несколько клавиш, и на мониторе появился длинный список файлов. Фотограф лукаво улыбнулся и спросил: «Сколько у тебя времени, брат?» Я просмотрел имена папок и выбрал ту, которая меня больше всего заинтриговала: «Музыка». По щелчку на экране появился десяток миниатюрных изображений. Пациент выбрал первый, в левом верхнем углу, и увеличил его до полного размера. Он пролистывал изображение за изображением, и это заняло почти 30 минут.
Я был в полном восторге. Почти все снимки были черно-белыми. Больной признался, что предпочитает этот формат из-за контраста света и тени, которого можно достичь лишь в этой цветовой гамме. На фотографиях были запечатлены выступающие группы, отдельные артисты, бэкстейдж, а также зрители, наслаждающиеся концертами.
Я навещал пациента каждый день, пока он был в больнице, и мы просматривали еще по одной папке. В коллекции были самые разнообразные фотографии: от архитектуры до уличной жизни, от повседневных вещей до значимых событий, от обычных работяг до мировых знаменитостей. Мне особенно запомнилась серия изображений «Чистка обуви». На фотографиях были запечатлены мальчики и мужчины, чистящие обувь на улицах или в зданиях по всему городу. Углы, освещение и композиция были понятны даже мне. Эти снимки буквально оживали перед глазами, и я сам будто переносился в запечатленные мгновения.
Восстановившись после операции на печени, фотограф опять прошел 3-месячный курс химиотерапии. Затем мы начали наблюдать за ним, отслеживая признаки рецидива с помощью КТ и анализов крови. Через три года у больного было выявлено три новых метастаза в печени и несколько увеличенных лимфатических узлов в забрюшинном пространстве. Химиотерапия была возобновлена в новом режиме. Через 6 месяцев лимфатические узлы вернулись к нормальному размеру, а метастазы в печени значительно уменьшились. Я выполнил вторую операцию, удалил два новообразования, провел радиочастотную абляцию на третьем и выполнил биопсию нескольких ранее увеличенных лимфатических узлов. К счастью, наш морфолог не выявил там злокачественных клеток. Пока больной восстанавливался, я воспользовался возможностью и попросил посмотреть его потрясающие снимки.
Я узнал, что все изображения в портфолио моего пациента были из его родного города. Оказалось, он работал официальным фотографом этого места. Я удивился, узнав, что в городах есть официальные фотографы. Теперь мне стало понятно, почему он снимал все подряд: здания, дорожные указатели, уличную жизнь и обычных жителей, а также важные события и мероприятия в городе.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
