Фэй все же извернулась и показала ему средний палец, за что получила вполне предсказуемую затрещину.
— Вздумаешь брыкаться — утоплю. После того, как закончу.
— Но-но! — вмешался буйно-веселый агишки. — Только-сь опосля меня!
Подеритесь, сукины дети! Горло Фэй душила злость, обида и, что, может быть, хуже всего — мучительная горечь разочарования. Почему вы не могли остаться милыми волшебными созданиями? Или хотя бы продолжать притворяться? Я ведь вам поверила! Поверила, что могу быть ребенком и не поплатиться за это ничем, кроме, разве что, пары ссадин на коленках. А если вам двоим было только и нужно, что раздвинуть мне ноги — почему вы не сделали этого сразу? Зачем было привечать, кормить и поить, утешать и развлекать, зачем было лезть мне в душу? Только для того, чтобы сделать еще больнее?
Неуемно носившийся вокруг да около Шинви вдруг замер и настороженно втянул ноздрями воздух.
— Тыняется кто-то по кущам-хащам. Никак королевкины шпиги!
Никс отмахнулся:
— Хрен с ними! Мы ничего дурного не делаем.
Не выдержав, Фэй завопила. В сущности, это было скорей нервным срывом, чем осознанным криком о помощи — встретиться с королевой или ее «людьми» ей хотелось ничуть не больше, чем быть изнасилованной. Нёлди приложил ей со всей дури.
— А ну заткнись, сучка! — Он быстро обернулся к агишки: — Пойди проверь, кого там нелегкая носит. Если кому в охоту присоединиться, пусть занимает очередь.
Жеребец задрав хвост ускакал. Никс опустил свободную руку в волну и выловил плотно сбившийся комок морской травы. Помял его пальцами и внушительно посмотрел на Фэй:
— Давай-ка разожми зубки, а то будет ой-ё-ёй.
Фэй попыталась плюнуть ему в лицо, но во рту напрочь пересохло и плевок вышел жалким и хилым. Никс осуждающе качнул головой:
— Ну, тебя предупреждали.
Он рванул ее за волосы так, что аж затрещало и влепил еще пару пощечин тыльной стороной ладони. Глотая бессильные слезы, Фэй подчинилась и водяной грубо затолкал сухие шершавые водоросли ей в рот вместо кляпа.
— Вот умничка, теперь лежи смирно.
Фэй снова извернулась и двинула его коленом куда-то пониже поясницы. Никс в ярости рванул ее за плечо, переворачивая на живот, и швырнул лицом о песок:
— Смирно, я сказал!
— Тебе, никс, явно в прошлый раз недосчитали. Надо бы исправить.
Сердце Фэй подскочило куда-то под самую трахею и отчаянно, радостно заколотилось. Этот голос она бы не спутала ни с чьим другим! Нёлди на секунду оторвался от своей жертвы и поднял изумленный взгляд на говорившего. В пылу борьбы он тоже явно не приметил, как тот подошел:
— Киэнн? А тебе разве не полагается быть мертвым? Может, это тоже исправить?
Воспользовавшись мгновением относительной свободы, Фэй уперлась в зыбкий песок локтями и также подняла лицо. В молочном лунном свете золотые кудри короля — спутанные, грязные, залитые кровью, но все равно прекрасные! — сияли точно корона. Через плечо все еще же был переброшен ее домашний клетчатый плед, с горем пополам прикрывавший наготу. Ни сверкающего волшебного меча, ни колдовского посоха, ни войска в стальных доспехах за спиной. Надо признать, выглядел он скорее потрепанным бродягой, чем отважным рыцарем, явившимся на помощь «деве в беде», но в груди у Фэй все равно защемило от восторга и слезы боли сменились благодарными слезами.
Дэ Данаан хмыкнул:
— А ты выучился быть дерзким, никс. Оставь женщину в покое, и я сделаю вид, что ничего не произошло.
— Да что ты говоришь! — беззвучно хохотнул никс, как будто это и впрямь было потешной шуткой. Однако Фэй почувствовала, как он судорожно сжимает ее плечо пальцами, которые при этом едва заметно дрожат. — Кто она тебе? Не дочь же, в самом деле! Что это ты о ней так печешься?
— Ну. скажем, жена, — не моргнув и глазом, соврал Киэнн.
— О, ну это другое дело! — обрадовался по-прежнему восседавший верхом на простертом ничком теле Фэй водяной дух. — Тогда я оттрахаю ее с особым удовольствием. И у тебя на глазах, как это всегда делал ты!
К удивлению Фэй, Киэнн на это болезненно поморщился и, едва ли не извиняющимся тоном, возразил:
— Я никогда не насиловал твою женщину, Нёлди. И ты это прекрасно знаешь. Можешь обвинить меня в чем угодно, но не в этом.
— А я никогда не насиловал твою дочь! И что? — уже дрожа всем телом от бешенства проорал никс.
Киэнн виновато отвел глаза:
— Я знаю.
Нёлди неожиданно обомлел, на мгновение растеряв весь свой воинственный пыл:
— То есть как знаешь?
— Ну не будь же наивным, Нёл! — Киэнн поднял голову и пронзительно взглянул на своего противника: — Ты что, всерьез полагал, что я ослеп, оглох и, в один момент, настолько безнадежно поглупел? Или что я на самом деле считал, что ты бесстыдно лжешь своему королю и оставил это безнаказанным? — Да, я знал, что тебя оклеветали. Разумеется, знал. Но, видишь ли, так было проще. В конце концов, кто ты такой? И почему бы не сделать тебя крайним, если это с легкостью решает проблему?
Никс отшвырнул Фэй в сторону и встал на ноги.
— И, значит, мне еще и «не досчитали»? Ты вообще знаешь что это такое: полторы сотни плетей? Не хочешь на себе попробовать?
Киэнн нервно улыбнулся:
— Раздумывал об этом. Но, пожалуй, нет. Не хочу.
Окончательно разъяренный водяной сорвался с места и набросился на противника с кулаками. Оба покатились по песку кубарем. Только теперь Фэй сообразила, что никс, скорее всего, куда сильнее короля-подменыша и, если она никак не вмешается, его эффектное появление, вполне вероятно, приведет только к тому, что изнасилуют и убьют их обоих. Однако ни руки, ни ноги по-прежнему не повиновались ей, а при попытке подняться в голове помутилось. Судя по доносившимся до нее звукам, никс лупцевал Киэнна почем зря и она ровным счетом ничего не могла поделать…
— Прекратите-ка это! — твердо скомандовал дерущимся еще один, глубокий женский голос, от которого по спине побежали мурашки.
И, похоже, побежали они не у одной Фэй. Никс испуганно отпрянул, вскочил на ноги и во все глаза уставился на высокую женщину в сером балахоне.
— Бездна Домну! — ошарашенно выругался он. И почти сразу захлебнулся и захрипел, потому что длинные пальцы баньши уже сжались на его горле.
Киэнн тяжело приподнялся с земли, подозрительно хлюпая носом:
— Не надо, Тьяр. Не трогай его, он ничего не сделал.
Тьярла перевела на него возмущенный взгляд:
— Это ты называешь «ничего»?
И, признаться, Фэй была с ней в этот момент полностью солидарна. Однако Киэнн упрямо помотал головой:
— Ерунда. А что и сделал, за то уже уплатил. Наперед. Двенадцать лет тому назад.
