— Здравствуй, Анна.
Ответить не получилось, хоть и очень хотелось. Но прижатая к губам ладонь не давала выговорить ни слова, в результате чего получилось лишь мычание.
— Прости, что ты сказала? — издевательски поинтересовался мужчина, пройдясь кончиком носа от моего плеча к мочке уха, где тихо прошептал: — Я не расслышал. Что-то про единственное и последнее, что я от тебя получу. Ауч!
— Пошел к черту! — выпалила я, когда, изловчившись, мне удалось укусить его за ладонь. — Я тебя не боюсь.
— Да? А вот твой запах говорит совсем об обратном, — быстро переключившись с болевых ощущений на свою жертву, Влад резко развернул меня и, толкнув к стене, прижал к ней собой. Но не успел этого сделать, как снова схлопотал.
— А вот это ты зря, — раздраженно отозвался мужчина. — Не советую меня бить. Тебе же хуже будет.
Вторая, а точнее, уже третья за сегодня пощечина повлекла за собой злое рычание, услышав которое, теперь и умереть было не жалко. Прекрасно зная, какой будет ответная реакция, я, нисколько не удивившись поднятой вверх руке, зажмурилась и приготовилась к удару. Но его так и не последовало. Только едва слышный хруст, короткий вскрик, снова злобное рычание, а потом… мужчина просто отпустил меня. Точнее, оказался слишком занят, отлетев к противоположной стене и тут же ринувшись на стоявшую теперь между нами темную фигуру, но почти сразу повторил свой маршрут, только уже с большим ускорением.
— Уходи! — услышала хорошо знакомый голос и замерла в нерешительности, старясь понять, откуда здесь взялся Женя. Но не успела об этом подумать, как мой защитник обернулся и, взглянув на меня совершенно красными глазами, спросил:
Осознания, что теперь здесь два пьющих, оказалось вполне достаточно, чтобы прислушаться к совету и убраться отсюда как можно скорее и дальше. Как раз это я и сделала, подхватив свой рюкзак и, пулей выскочив из переулка, принялась бежать, уже высматривая по пути желтые шашки. Все, хватит с меня Ялты. Нагулялась так, что на всю оставшуюся жизнь хватит. Больше сюда ни ногой. А пока надо эти самые ноги уносить и поскорей. Да где же это чертово такси?
ГЛАВА 22
Несколькими часами позже, добравшись-таки до квартиры, сначала я рассеянно шарила по карманам рюкзака в поисках ключа, потом где-то еще минут пять пыталась вставить этот самый ключ в замок. Пока, к моему удивлению, дверь не распахнулась и на пороге не показалась та, кого я никак не ожидала увидеть.
— Мам? — спросила, надеясь только на то, что у меня не галлюцинации. — Ты почему здесь? И где папа? Что-то случилось?
— Нет, все хорошо. Папа в Кении, а я приехала решить кое-какие дела, ну и тебя заодно повидать.
— Ясно, — пробормотала, заходя внутрь. Сбросив с плеча рюкзак, устало опустилась на тумбочку для обуви, откинулась назад и наполовину погрузилась в висевшие тут же на вешалке куртки.
— Милая, у тебя все хорошо? — встревоженно поинтересовалась мама.
— Да, а что?
— Ничего, просто дурное предчувствие. Собственно, потому и прилетела. Ань?
Прикусив губу, зажмурилась от внезапно появившихся слез и подкатившего к горлу кома, я подалась вперед. Сразу попав в родные объятия, разрыдалась, зная, что здесь-то уж точно смогу побыть самой собой, меня никто за это не упрекнет и не осудит. Только поддержит, утешит и обязательно поймет.
Как бы ни было горько и больно, у меня таки хватило ума не рассказывать матери всей правды об Алексе, и уж тем более упоминать о Владе. Объяснив свой эмоциональный срыв тем, что человек, которого мне действительно удалось полюбить, в результате оказался ничем не лучше всех остальных, сослалась на сильную усталость и отправилась спать. Проснувшись только к вечеру, заставила себя подняться, одеться и, сказав, что хочу немного прогуляться, отправилась прямиком в больницу, чтобы договориться с главврачом о новой дате отпуска. Объяснив свою просьбу плохим самочувствием и убедив начальницу в том, что в ближайшее время от меня все равно будет мало толку, если я вообще смогу появляться на работе, уговорила отправить в отпуск прямо сейчас. Довольная тем, как удачно все сложилось, вернулась домой собирать вещи и готовить к предстоящему туру свой велосипед, а уже на следующий день, проводив маму в аэропорт, катила по трассе вместе с другими участниками похода, пытаясь не думать ни о чем, кроме поездки. Но, как ни старалась, мои мысли все равно были лишь об Алексе, пьющем и о том, кто заступился за меня тогда в переулке. Последний никак не выходил из головы, заставляя просыпаться по ночам в холодном поту и страхе, что он вернется и сам примется за меня. Ведь в том, что это был именно Женя, я даже не сомневалась. И как не заметила его истинной сущности раньше? Сомнений же в том, что он знал, кто я такая, у меня даже не возникало. Стоило взглянуть на Алекса и то, как ему становилось лучше. Алекс. Где он сейчас и что с ним? Мысли о любимом рвали душу на части, то и дело возвращая меня к той ночи, которую так хотелось поскорее забыть.
Велотур впервые не принес желаемого результата, по окончании не оставив после себя ничего, кроме еще и физической усталости. Вернувшись домой куда более разбитой и вымотанной, чем уезжала, я почти сразу завалилась спать. Провалявшись в постели большую часть оставшегося у меня свободного времени, я практически бежала на работу, надеясь, что хотя бы там смогу немного отвлечься. Но и здесь ждало очередное разочарование. Ничего не хотелось. Именно с этим ощущением я проснулась следующим вечером и отправилась гулять в город, бесцельно бродя по улицам и думая, как же мне теперь быть. Все, чем я раньше жила и дышала, начало терять смысл. Сон не шел, работа тяготила, прогулки выматывали, еда казалась безвкусной. Даже кофе, и то больше не приносило бодрости. С каждой минутой существования я все больше понимала, что без Леши мой мир разваливается на кусочки. И не факт, что я когда-нибудь снова смогу собрать их воедино, чтобы жить дальше.
Череду серых однообразных будней прервала встреча, неизбежность которой я хоть и предвидела, но все равно оказалась к ней не готова. Как-то утром, выйдя из больницы, наткнулась взглядом на черный мерс и замерла в растерянности, что делать дальше. Стоило задней двери открыться, а из нее, опираясь на трость, появиться тому, о ком я все это время старательно пыталась не думать, как меня охватило внезапное чувство радости. Но при виде того, с каким трудом парню теперь давался каждый шаг, внутри все сжалось, а сердце защемило от мысли, что ему снова хуже.
Пока я оценивала его общее состояние и думала, как теперь себя вести, превозмогая боль, Алексу все же удалось выбраться из машины и даже преодолеть пару метров в моем направлении. Остановившись и немного неуверенно улыбнувшись, он принялся ждать, что я сделаю то же самое.
— Аня, подожди! — раздалось вдогонку, когда, отводя глаза, я молча прошла мимо.
При звуке родного и горячо любимого голоса на мгновение замерла. А потом, все сильнее ощущая скорее душевную, чем физическую боль внутри себя, чувствуя, что еще чуть-чуть и расплачусь, бросилась бежать.
