Книга Ладья - Дэниел О’Мэлли

– Нет, никто из нас не хочет «Тоблерон», – заявил Опрятный.

Мифани на мгновение прикинула, не отведать ли ей шоколада самой прямо у них на глазах, но Дерзкий уже деловито распахнул папку и Опрятный начал говорить дальше.

– Судя по всему, Мифани, твои подозрения оказались верны. Отдел дознания, как ты и предложила, уже изучает все записи и расшифровки. Похоже, ты внушила им страх ладьи Томас, приличную такую его часть.

Сказав это, Опрятный откинулся на спинку, и Дерзкий, закончив копаться в документах, продолжил:

– Доктор Крисп приказал им уделить особенное внимание последним секундам допроса, предсмертным крикам. И техники почти сразу же пришли к заключению, что это действительно была связная речь. А как только переводчики выяснили, что именно говорилось, они отправили к тебе бегуна. – Близнец сделал паузу. – В коридоре бегун столкнулся со мной, и я ему сказал, что сам тебе сообщу. – Мифани изо всех сил старалась выглядеть спокойной, но на самом деле внутри у нее кипело негодование.

«Как он посмел читать мою почту?» – возмущало ее.

Когда Гештальт предложил ей взять записку, она практически вырвала ее у него из рук. Не обращая внимания на хмурые взгляды обоих лиц, Мифани торопливо пробежала по сообщению глазами. При этом ее ничуть не удивило, что у доктора Криспа оказался такой ужасный почерк. Тем не менее она смогла разобрать, какими были последние, с надрывом произнесенные слова Ван Сьока.

«Я ищу возможность вторжения… мы убьем вас всех».

– Вторжения, – выдохнула она. Подняв взгляд на близнецов, она поняла, что гримасы на их лицах были вызваны не раздражением, а страхом. – Гештальт, нам нужно больше информации.

– Несомненно, – ответил Опрятный. – Но нужно доложить об этом Правлению как можно скорее, и эта информация требует чересчур большой осмотрительности, чтобы доверять ее лишним передатчикам. Ты согласна?

– Согласна, – серьезно ответила Мифани.

– Ингрид, – позвал Дерзкий. Женщина в фиолетовом вошла через мгновение. – Сколько еще времени до заката?

– Приблизительно три с половиной часа, ладья Гештальт, – без запинки ответила секретарь.

– Дни становятся длиннее, – проговорил Опрятный возмущенно. – Свяжись с Верхним домом и скажи, что Правлению необходимо как можно скорее собраться. Встречу надо провести сегодня вечером, как только сядет солнце. – Ингрид кивнула и быстро вышла из кабинета. – Что ж, ладья Томас, похоже, нам сегодня придется задержаться. Я бы посоветовал вам пока вздремнуть и поужинать раньше обычного.

Мифани уставилась на него, словно не веря, что он отдавал ей приказы подобным образом. Кроме того, она была не в восторге от тона, каким он разговаривал с Ингрид. Близнецы под ее пристальным взглядом сконфуженно прочистили горло.

– Ладья Томас, я также хотел бы извиниться, что вспылил во время допроса, когда субъект упомянул о Правщиках. Вы же знаете, какие истории ходят в Имении.

– Да, – с хмурым видом согласилась Мифани, не имевшая понятия, что Гештальт имел в виду.

– Я, э-э, беседовал с Криспом, и он согласился, что инцидент исчерпан, – продолжил Опрятный, со значением глядя на нее.

После некоторой паузы Мифани кивнула.

«Что это за Правщики, которые бесят Гештальта настолько, что он готов кого-нибудь задушить?»

Близнецы с облегченным видом поднялись с места.

– Спасибо большое, ладья Томас… это, э-э, такой шок, сама понимаешь. Должен сказать, ты восприняла это очень достойно. Намного лучше, чем я ожидал, – признался Опрятный.

Сказав это, близнецы вышли из кабинета.

Мифани записала себе: «Правщики», и к ней вошла Ингрид.

Леди Линда Фарриер беспокойно заворочалась во сне, и черты ее лица на мгновение исказились в тревоге. Слабо задвигались веки, она сосредоточенно прикусила нижнюю губу. Высокая худощавая женщина лежала на тахте в римском стиле – лицом вниз, положив одну руку под голову, а вторую высвободив так, что кончики пальцев дотягивались до пола. Время от времени она издавала вполне себе женственный храп.

Круглую комнату заливал тусклый свет. Окон в ней не было, стены выходили на смотровую галерею, которая тянулась по всему периметру комнаты. На этой галерее было выставлено несколько человек, все вооруженные до зубов. Стояли они неподвижно, будто гаргульи, одетые в фиолетовое.

Затем женщина открыла глаза и, зажмурившись, перекатилась на спину. Широко зевнув, села. Невысокий человечек в фиолетовом, сидевший у двери, встал и подошел к ней.

– Харрисон, сообщи, пожалуйста, в Министерство иностранных дел и Министерство по делам колоний, что китайского посла вот-вот поменяют. Он слишком жаден до денег, чтобы сопротивляться искушению. А в Милтон-Кинсе появился молодой джентльмен, который очень быстро теряет рассудок и начинает представлять опасность. Я не знаю его имени, но он живет в белом доме номер пятьдесят семь, на какой-то там лейн. У него голубой почтовый ящик, на лужайке перед домом растет ива. Сам он рыжий и необрезанный.

Секретарь послушно кивнул и сделал необходимые записи в электронном органайзере.

– Моя леди, ладьи созвали экстренное заседание Правления. Они попросили перенести его с пятницы.

– Оба ладьи? – спросила она удивленно.

– Да, мэм.

– Любопытно. Так когда оно будет? – спросила она, поправляя жакет.

– Сегодня через пятнадцать минут после заката, – робко ответил секретарь.

– О, разумеется. Это нам следует учесть, верно? – она раздраженно вздохнула.

– Так точно, мэм.

– Ладно. Передай в офис ладьи Томас, что я все равно желаю с ней отужинать. Просто перенеси дату.

– Да, мэм, – ответил Харрисон.

– А пока я еще посплю, – сообщила она, укладываясь обратно. – Посмотрю, не спит ли кто-нибудь интересный в Америке.

– Это звучит как логическое противоречие, мэм.

– Господи, ну какой же ты сноб!

Конь Еретик Габбинс (для друзей просто Гарри) раздраженно пялился в свой компьютер. Чертова машина застыла с двенадцатью несохраненными страницами распоряжений на экране, и теперь он пытался выяснить, как ее перезагрузить, не потеряв всего, что напечатано. Он задумчиво облизывал губы, взвешивая все возможности. Затем, наконец, хорошенько стукнул по компьютеру ладонью.

Ничего не произошло.

– Вот же кусок дерьма! – воскликнул он.

Затем набрал в грудь побольше воздуха, попытался успокоиться. Глубокий вдох. Медленный выдох. Затем еще раз хорошенько стукнул по компьютеру.