– Милорд? – Голос Виктории с трудом дошел до его сознания. Он забыл, что она здесь.
– Простите меня. Не знаю, о чем я думал.
– Вы думали о своем кузене, – мягко сказала она.
Взгляд Корда снова обратился к берегу, но шлюпки уже не было видно.
– Если бы мы оказались здесь несколькими днями раньше.
– Вы вызволите его в следующий раз.
Он кивнул:
– В следующий раз… да. Я все думаю: где-то он сейчас?
– Где бы он ни был, я молюсь, чтобы он остался невредим.
Корд вздохнул, отчаянно присоединяясь к ее молитве.
– Идемте. Я провожу вас до каюты. – Он положил руку ей на талию, в действительности не желая, чтобы она уходила. Виктория не сдвинулась с места, стояла и смотрела на него. Ее глаза обшаривали его лицо, и он гадал, прочитала ли она на нем всю меру его усталости и разочарования.
– Я тут подумала, что если… Я подумала, что сегодня ночью могла бы составить вам компанию.
Последовало долгое молчание. Много ударов сердца. Корд смотрел на нее, не веря тому, что услышал.
– Вы понимаете, что говорите… что неизбежно произойдет, если вы придете в мою каюту?
– Я знаю, что я говорю. – Она приложила ладонь к его щеке. – Я прошу вас, чтобы вы любили меня.
Его ноги словно приросли к палубе. Он чувствовал себя зеленым юнцом, которому впервые предстоит любовное свидание.
– Виктория… вы уверены? Вы уверены, что хотите этого?
– Я пыталась убедить себя в обратном, но это неправда. Я хочу вашей любви, милорд. Я совершенно уверена.
Тогда он придвинулся к ней ближе, так близко, чтобы ощущать ее, и взял ее лицо в свои ладони.
– Я позабочусь о вас. О вас обеих. Обещаю, что вам не придется раскаяться…
Она заставила Корда замолчать, приложив палец к его губам.
– Не говорите ничего. Пожалуйста. Мы не знаем, что ждет впереди, какие беды могут подстерегать нас уже завтра. Сегодняшняя ночь – все, что у нас есть, но она наша. Если это то, чего вы хотите.
Боже, он никогда не хотел чего-нибудь так сильно. Корд притянул Викторию к себе и поймал ее губы в отчаянно страстном поцелуе. Она пахла розой и медом, и его тело содрогалось от желания.
Он молча поднял ее на руки и понес к ступеням, ведущим в каюту.
К тому времени, когда граф, пронеся Тори по коридору, открыл дверь и поставил ее на ноги, она вся дрожала. Неистовое желание толкнуло ее на безумный поступок, но вот она здесь, и пути назад нет. Этой ночью она почувствовала его отчаянную нужду в ней и не могла не отозваться. Она сказала ему правду. Она хотела, чтобы граф любил ее. Хотела этого так, как никогда в своей жизни ничего не хотела.
В темноте каюты он закрыл дверь, снял с нее плащ, сбросил с себя куртку, подошел к столику и зажег маленькую латунную лампу, прикрепленную к крышке.
Свет лампы падал на его лицо, подчеркивая линии и углубления. Он казался таким сильным, таким невыразимо красивым, но когда он подошел к ней, в глубине ореховых с золотом глаз мелькнула неуверенность.
– Вы делаете это не для того, чтобы заручиться моей помощью, когда мы вернемся в Лондон? Вы не считаете это платой?
Гнев в ней боролся с болью. Так он подумал, что она могла бы продать свое тело, чтобы спасти себя и Клер? Она бы повернулась и ушла, если бы не желание, которое она прочитала на его лице.
– Все равно, поможете вы мне или не поможете. Одно не имеет никакого отношения к другому.
Облегчение, которое он испытал, было настолько очевидным, что смягчило ее. Невозможно, но, кажется, не только она была уязвима.
– Меня зовут Корд. Произнесите мое имя.
Ее щеки слегка порозовели. Так она называла его в своих мечтах.
– Это очень красивое имя… Корд…
Он наклонился и коснулся ее губ нежнейшим поцелуем.
– А как же ваша сестра? Она спохватится, если вы не вернетесь.
– Как только шхуна вышла в открытое море, Клер снова стало укачивать. Мистер Дженкинз дал ей дозу опия. Он сказал, она будет спать весь обратный путь до Лондона.
Граф провел пальцем по ее щеке.
– Тогда на эту ночь вы моя.
Когда он обнял ее и поцеловал, Тори закрыла глаза. Это был уже не нежный и осторожный поцелуй, а горячий, требовательный, опустошающий, наполнивший ее желанием и жаром. Колени у нее ослабли, она обхватила его за шею, чтобы не растечься лужицей у его ног.
– Произнесите мое имя.
– Корд…
Следующий поцелуй был влажным, яростным, необузданным. Она дрожала, голова у нее шла кругом.
– Я знаю, мне не надо спешить, – сказал он. – У меня много времени.
Она улыбнулась, приподнялась на цыпочках и поцеловала его. Ответом были безудержные поцелуи. Он впечатал свои губы в местечко пониже уха, целовал ее шею, снова поймал ее губы. Он расстегнул пуговицы на ее платье, и оно раскрылось, обнажив мягкие холмики.
Тори застонала, когда он взял грудь в ладонь и начал ласкать ее, трогая пальцем сосок. Сосок увеличился и затвердел, что-то в нем запульсировало.
Непонятным образом платье совершенно раскрылось, и Корд спустил его с ее плеч, потом дальше – до бедер, и оно кучкой упало у ее ног. За ним последовала нижняя рубашка, и Тори осталась в одних подвязках и чулках. Она боролась с желанием прикрыться от его горячего львиного взгляда.
– Я мечтал об этом, – сказал он, лаская ее грудь, заставляя сосок пульсировать от наслаждения. Она часто задышала, ошеломленная, не зная, как себя вести. Когда он наклонился и припал губами к мягкой выпуклости ее груди, она приникла к нему.
– О, мой…
Тори запустила пальцы в его волосы, сама не понимая, хочет оттолкнуть его или притянуть крепче. Его язык кругами двигался вокруг ее соска, пробовал на вкус, тянул за кончик, отчего по всему телу начали распространяться теплые волны.
Его рука заскользила по ее животу. Он сосал ее грудь, а пальцы раздвинули нежные складки и осторожно скользнули внутрь.
Тори припала к его плечам, задрожав так сильно, что он стал покачивать ее в своих руках.
– Не пугайтесь. Я совсем не хочу сделать вам больно.
– Я не… не боюсь. – Она была как в огне. Она хотела больше страстных поцелуев и смелых ласк. Она хотела, чтобы он ласкал ее, и сама хотела ласкать его, ощущать, прикасаться к его коже, вдыхать его запах.
Когда он поставил ее на ноги у койки, она склонилась к нему и стала вытаскивать рубашку из брюк. Корд помог ей в этом, а потом стянул рубашку через голову. Он нагнулся, снял сапоги и начал расстегивать панталоны.
