Но даже если сбросить со счета, что в транспортном отделе работают самые отъявленные сплетники, которых ей доводилось знать, она и слыхом не слыхала, что у него с кем-то связь. Так можно ли поверить, что Томсон напрочь позабудет о невесте, целуя другую?
Веский ответ напрашивался сам собой — нет! Янси обдумывала это и так и этак. Нужно честно во всем разобраться и не принимать желаемое за действительное только потому, что невозможно дальше оставаться между небом и землей.
Он поцеловал ее, она ответила — да еще как! Но ведь он не оттолкнул ее, как надлежало бы помолвленному мужчине, порядочному мужчине. А Томсон вновь поцеловал ее, и не раз. Но мог ли он напрочь выбросить из головы, что другая женщина носит его кольцо?
Кстати, а было ли кольцо на руке у Джулии? Янси не могла припомнить, но не могла и утверждать, что кольца не было.
Янси почувствовала, что у нее в голове все смешалось. Если Томсон не помолвлен, он волен целоваться с кем заблагорассудится и предлагать руку кому угодно.
Именно неясность и подтолкнула ее на другое утро к действиям. Хотя нервничала, робела, внутренне тряслась от страха, не в силах выносить неизвестность, Янси решила увидеться с Томсоном.
Но помнит ли он, что просил выйти за него замуж? Ведь он был в тяжелом состоянии; если все же помнит, то должен получить ее ответ.
Янси вздохнула с облегчением, когда обе кузины рано ушли на работу: она была слишком взвинчена, чтобы обсуждать это с кем бы то ни было.
Янси не стала обращаться к администратору — боялась, что ей не разрешат пройти к Томсону. Однако, когда она вошла в лифт и стала подниматься, ее начали терзать сомнения, зудящие, скребущие душу и язвительные. Не выставляй себя в смешном виде, шептал зловредный дух. Абсолютная честность Томсона в делах вовсе не значит, что он такой же и в личной жизни. Да вокруг сколько угодно неверных мужчин, которые…
Она подошла к его двери и подумала — вдруг его не окажется на месте? Ведь ей известно по собственному опыту, что иногда он вообще не появляется в офисе, а просит заехать за ним и отвезти по делам.
Нет уж, пусть он окажется на месте! Она разрывалась от противоречивых чувств, когда, проскользнув мимо Вероники Тэйлор, взялась за ручку двери кабинета Томсона.
Она подавила волнение, все еще мучаясь нерешительностью и понимая, что ее жизнь зависит от этого шага. Последнее, что ей запомнилось перед аварией, — Томсон садится в «ягуар», проводив Джулию до двери. Она напомнила себе, что он ни на миг не задержался, провожая ее до дома, и сразу же поспешил вернуться. Так ли должен вести себя помолвленный мужчина?
При этой мысли Янси собрала все свое мужество, открыла дверь и вошла. Томсон был на месте. Он оторвался от стола, явно застигнутый врасплох. Ей сразу же бросилось в глаза, что он похудел, и у нее заныло сердце. Он смотрел на нее во все глаза, словно поражаясь ее нахальству — вот так прийти в его кабинет без предупреждения.
— Как поживаешь? — Она с трудом сглотнула.
— Не припомню, чтобы назначал тебе встречу! — резко оборвал Томсон, быстро приходя в себя после минутного волнения.
Вот так прием!
— Нежное обращение с невестой!
У нее отпала челюсть от случайно сорвавшихся слов. Но когда Томсон, поднимаясь из-за стола, уставился на нее, явно ошеломленный, Янси не знала, кто из них удивился больше. Но она отчетливо поняла, что он впервые слышит об этом. Или именно этого и ждал?
Она поняла, что пора уносить ноги.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Томсон был словно громом поражен, и Янси стало ясно, что у него не сохранилось ни малейшего воспоминания о том, что он сделал ей предложение.
— Я… извини! — сказала она дрожащим от волнения голосом и направилась к двери.
Но Томсон оказался проворней и опередил ее, загородив проход.
Глаза его смотрели пристально, что заставило ее насторожиться.
— Объясни мне все! — приказал он.
Он стал белым как мел. Его так потрясло ее заявление, что она его невеста? Или он еще не совсем оправился от аварии?
— Ты не очень хорошо чувствуешь себя?! — воскликнула Янси.
— Мне только вчера закрыли больничный лист.
Это было в его духе: выйти на работу, не дожидаясь полного выздоровления. А до этого, вероятно, управлял делами из дома.
— Мне не следовало беспокоить тебя, — вздохнула девушка.
— От тебя с первой встречи одно беспокойство, — ответил Томсон, не отрывая от нее глаз, пытливо вглядываясь, словно читая ее мысли.
— Как и от тебя! — Янси вздохнула как можно беспечнее, слегка ежась под его пронзительным, настороженным взглядом. Да, он умен и проницателен. — Ну, я пойду. Мне просто захотелось заглянуть и узнать, как ты.
Ее крайне насторожило, когда в его глазах появилось задумчивое выражение.
— Водители обыкновенно так и поступают, — сухо проговорил Томсон, по-прежнему не сводя с нее глаз.
— На мой взгляд, ты неплохо выглядишь, — выпалила Янси, мечтая, чтобы он поскорее отошел от двери и освободил дорогу. — Ну, поиграли в любовь — теперь можно и уходить, — сухо произнесла девушка и чуть не застонала, пожалев о сказанном. Она боялась даже упоминать слово «любовь». Не надо было ей приходить, не надо!
— К чему спешить? — спокойно заявил Томсон, держась непринужденно, хотя Янси чувствовала себя как на иголках. — Выпей кофе, — предложил он.
— Это не светский визит, — поспешно отвергла она его любезное предложение.
— Разумеется, нет. Но мы же друзья?
— Мы вместе попали в аварию, — напомнила девушка, прекрасно зная, что он не нуждается ни в каких напоминаниях.
Он стоял, молча взирая на нее. Янси много бы дала, чтобы проникнуть в его мысли, узнать, что у него на уме. Уж сейчас-то его живой ум не дремлет. Не отрывая от нее глаз, он глубоко вздохнул, а потом спокойно, наблюдая за ее реакцией, заявил:
— Нас связывает нечто большее, чем авария, Янси.
О боже! Неужели он хочет сказать, что знает о ее любви? Ей не вынести этого.
— Может, пропустишь? — Она вновь попыталась выйти.
Но он по-прежнему не шелохнулся.
— Ты нервничаешь? Так не похоже на тебя, — все так же спокойно заметил он.
— Н-нервничаю? Я? — возразила Янси и снова попыталась выйти, прежде чем этот пытливый мужчина разберется в причине ее нервозности. — Мне пора. Думаю, у тебя нет и минутки свободной для нежданных посетителей.
— Будем считать это исключением.
— Как любезно с твоей стороны! — Ну не придирайся же — ты можешь его больше не увидеть. Мысль показалась столь невыносимой, что Янси торопливо добавила: — Ты похудел!
И в тот же миг пожалела об этом, потому что его взгляд оторвался на миг от ее лица и бегло окинул ее фигуру, отчего в его серых глазах появилась глубокая задумчивость.
