я там по другому поводу. Невыразимцы закончили исследовать обломки браслета, который мама получила от Дамблдора. Драко, он её убил!
С трудом сдерживаясь, Персиваль рассказал, что браслет был очень древним ассирийским артефактом, который позволял перенаправить магический откат огромной силы на того, кто его носит. Оказалось, такие браслеты надевались на рабов, хозяева которых могли творить, что хотели, избегая наказания магии. В Отделе тайн были удивлены, что такие вещи вообще ещё сохранились и что Дамблдор смог найти такой редкий экземпляр, чтобы обеспечить себе свободу маневра. Вообще, разобраться, что из себя представляет этот артефакт, сотрудники Отдела тайн смогли не сразу, а только после предложения Персиваля привлечь Билла Уизли, который, работая у гоблинов, по долгу службы сталкивался с разными, подчас смертоносными артефактами.
— А мы тогда ещё недоумевали, помнишь? Как так, Дамблдор клянётся своей магией, что обеспечит полную безопасность учеников и гостей, а главное — Чемпионов, — с горечью вспоминал Персиваль. — А мама ему так доверяла! Только близость смерти раскрыла ей глаза…
Драко впервые пожалел, что Дамблдор уже умер. Молодой лорд обычно не хотел оглядываться назад, потому что ему ещё предстояли важные дела, на которые нужно было тратить все свои силы, но сейчас Драко остро захотелось запоздалой справедливости. Это чувство было таким сильным, что сейчас Малфой лично накрутил бы длинную белую бороду на кулак и спросил: «Как же так, старый мерзавец? Для тебя что, нет ничего святого? Даже преданная лично тебе ведьма годится только как расходный материал, как батарейка для смертоносного браслета?»
— Я понимаю, Перси, это слабое утешение… Ты, наверное, слышал, что Визенгамот недавно проголосовал за предложение Гарри навсегда вымарать имя Дамблдора из учебников и книг, где рассказывается о его победе над Гриндевальдом.
Перси мрачно усмехнулся.
— Я был бы больше доволен, если бы этого не произошло, а наоборот, в этих книгах появилась бы информация о злодеяниях Дамблдора.
Драко понимающе кивнул, хотя мог бы поспорить: он был уверен, что такому, как Дамблдор, хотелось бы, чтобы его помнили хоть в каком амплуа и в любой ипостаси, поэтому лучшим или худшим — это как посмотреть — наказанием для Светлейшего было бы как раз полное забвение. Вместо этого Драко сказал:
— Похоже, вот-вот будут готовы окончательные результаты расследования. У меня уже давно сложилось впечатление, что наши министерские эксперты заявят, что Альбус Дамблдор был не в себе.
— В Министерстве говорят, что, несмотря ни на что, у Дамблдора в народе по-прежнему полно сторонников. Признать его злодеем означает всколыхнуть общественность, — Перси передал ходившие среди чиновников слухи.
— Брось, Персиваль! Крёстный говорит, что наверняка это кое-кто из властных структур организовал утечку информации, чтобы народ подхватил и начал мусолить тему сумасшествия. Посуди сам, версия не просто рабочая, а очень даже вероятная.
— Снейпу я верю. — Лорду Пруэтту стало немного досадно. Обычно это он приносил правдивые новости из Министерства, а тут не проанализировал чью–то болтовню и перепутал причину со следствием. Он постарался реабилитироваться.
— На следующем заседании нужно напомнить про орден Мерлина для Гарри. Многоуважаемые судьи, кажется, решили дать задний ход, хотя до этого во всеуслышание заявляли, что лорд Слизерин, дважды победитель крайне опасных волшебников, достоин хотя бы одной награды.
— У наших корифеев были аргументы зажать Гарри правительственную награду — слишком часто они в последнее время давали этот орден не тому, кому нужно. Если ты помнишь, последними получателями ордена Мерлина были министр Фадж, — Драко не удержался и фыркнул, произнося имя этого доблестного волшебника, — и тот же Дамблдор. Не лучшие представители магической Британии.
— Ну, по крайней мере они окончательно и бесповоротно запретили на территории Англии Турнир трёх мошенников… Тьфу, волшебников… — Персиваль смутился от своей оговорки, но потом оба лорда, сидевшие до этого мрачнее тучи, расхохотались. Понимающие люди в этой оговорке могли услышать гораздо больше, чем казалось с первого взгляда.
— Да, кстати, — посерьезнел Персиваль. Он взмахнул палочкой, накладывая чары конфиденциальности. — Билл просил тебе кое-что передать. Драко, будь осторожен, это секретная информация. Если гоблины узнают, что мой брат ей с тобой поделился…
Драко не ожидал ничего подобного, но понимал, что информация должна быть действительно очень ценной. В случае разоблачения Уизли рисковал не только работой.
— Тот-Кого-Нельзя-Называть снял четыре года назад антиаппарационный купол, которым было защищено Министерство, при помощи одного из знаменитых артефактов Блэков. Этот прибор позволяет снимать любую подобную защиту, и достался он Люциусу Малфою в качестве приданого жены Нарциссы Блэк. До сих пор неизвестно, где Люциус его спрятал. Авроры в своё время очень старались разобраться, как нападавшим удалось проникнуть внутрь, — Персиваль сделал многозначительную паузу и строго посмотрел на друга. Он снова повторил: — Будь осторожен, Драко. Если в Министерстве об этом узнают, Фадж не только вернёт твоего отца и остальных освобожденных Пожирателей в Азкабан, но и отправит туда тебя только за твои невероятные возможности по свержению власти.
Минуту Драко переваривал услышанное.
— Спасибо, Перси, я буду осторожен, — наконец выдавил он. — Вообще, это очень некстати, я только добился от министра разрешения для мамы вернуться из Франции. Он согласился на это только в качестве компенсации за моё ранение во время нападения на Турнире. Сейчас я буду тише воды, ниже травы, по крайней мере, какое-то время, пока страсти по поводу освобождения отца не улягутся. Мне это будет несложно — у нас сейчас экзамены.
— Как сдаёшь? — полюбопытствовал Персиваль.
— Вполне прилично, проблем не ожидаю, только завтра Трансфигурация. К счастью, Макгонагалл теперь совсем ко мне не придирается и относится в какой-то мере даже с симпатией.
— Чего не скажешь о её отношении к Рону. — Перси вздохнул. — А ведь совсем недавно она
