над ним, показался Андрею похожим на храмовые врата. Он, Андрей Брюс, мог бы командовать этой махиной, громадной, тяжелой и невесомой.
Толпа постепенно преодолела робость перед масштабом зрелища. Голоса зазвучали вновь.
Андрей оглянулся. ВараЮ остался стоять у стены, Ольсен шагнул вперед Завтра в газетах напишут: «Корабль, как всегда, встречал агент Космофлота ДрейЮ. Он был одет в сшитый у мастера Крире-2 форменный костюм песочного цвета с золотыми пуговицами…»
Низкая платформа, которой управлял напыщенный как индюк ВосеньУ, ловко подкатила к Андрею. Тот пропустил вперед Ольсена. Платформа выехала на раскаленное поле и поплыла к кораблю.
Пилоты вышли из люка и остановились на верху пандуса. Андрею показалось, что сквозь густой от жары и пыли воздух до него доносятся слова:
— Ну и жарища…
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
С космодрома возвращались в новой машине консула.
Машина была удобной, чистой, на воздушной подушке, герметизация великолепная — на сидениях совсем не было пыли.
Витас Якубаускас почти не изменился. У него всегда были светлые волосы, и, если он немного поседел, этого не заметишь.
Говорили о «Шквале», о его ходовых качествах. До воспоминаний дело не дошло. Витас был деликатен.
С появлением кораблей класса «Шквал» в авиации наступал новый этап. Гравитационные роторы гораздо проще плазменных двигателей, они совершенно безопасны и не требуют защиты. Плазменный корабль обречен жить и умереть в открытом космосе, а гравитолет может опуститься на любом поле. В худшем случае примнет траву.
Ольсен, в зеленом костюме, с кружком Озерной школы на груди, и капитан Якубаускас в повседневном мундире гражданской авиации очень обыкновенно рассуждали о совершенно необыкновенных вещах. А за тонкой стенкой машины мир продолжал упрямо тикать по своим, неведомым законам. А мы и есть, думал Андрей, та ниточка, что связывает Галактику с этой планетой, с этими горцами и торговцами, дети и внуки которых полетят к звездам и будут строить гравитационные станции. Этот переход случится быстрее, чем на Земле, ведь нам пришлось самим расти до космической эры. Неизвестно, что лучше. Само существование ниточки между планетой и Центром неотвратимо и жестоко разрушает ткань этой непонятной жизни, какими бы мы ни были порядочными, разумными и гуманными. Конфликт внутри людей. ВараЮ смог преодолеть его в себе, он осознал неизбежность перемен и приветствовал их. А ВосеньУ? Он побывал в Центре, он научился летать на планетарных машинах, но психика его определяется не столько знаниями, сколько травмой, вызванной тем, что клан его мал и слаб — и это для него важнее, чем все корабли, прилетающие с неба.
— Где вы будете ночевать? — услышал Андрей голос Ольсена.
— Витас останется у меня, — сказал Андрей. — Тем более, что нам сегодня идти на прием.
— Куда? — удивился Витас.
— На ужин к наследнику Брендийскому.
— Отдыхайте, — сказал Ольсен. — Я помогу ПетриА разместить экипаж.
— Предупредите ее, пожалуйста, что я сегодня на ужине, — попросил Андрей.
— Разумеется, — сказал Ольсен, открывая дверь машины. — Чудесная девушка. Очень интеллигентная.
Андрей и Витас вышли из машины. Ольсен сказал вслед:
— Тебе пора подумать о семье, Андрюша. Елена Казимировна того же мнения.
— Спасибо, — сказал Андрей.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Умывшись и переодевшись, Витас улегся на диван и закрыл глаза.
— Знаешь, что приятно? — сказал он.
— Что?
— Окно открыто, и в него залетает ветер.
— Тут жарко, — сказал Андрей. — Вот на водопадах воздух настоящий, хрустальный. Может, я с вами съезжу.
— На Землю не собираешься? — спросил Витас.
— Пока нет. Ты голоден?
— Жарко, — сказал Витас. — Потом. Что там нашли на Ар-А?
— Уже и до центра донеслось?
— Галактика невелика, — сказал Витас. — И событий не так уж много. А мы разносчики новостей.
— Сюда прилетел один археолог, вчера вечером он должен был читать доклад о раскопках. Сенсация номер один. Вся знать обулась в сапоги и нацепила перья. Представь себе, что на Землю двадцатого века прилетает археолог с Марса с сообщением, что там открыты следы атлантов.
— И почему лекция не состоялась?
— Археолог пропал без следа. В самом центре города, в двух шагах от Школы знаний. Его могли похитить для выкупа, могли ограбить и убить. Может быть, это какая-то акция изоляционистов. О них много говорят, но толком никто ни черта не знает.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
В шесть Андрей с Витасом поехали на ужин к Пругу Второму, наследнику Брендийскому. Это был официальный прием, не посетить его означало нарушить этикет. Витас не скрывал интереса, Андрей был раздосадован, что ПетриА еще не вернулась из космопорта.
Пруг прибыл в город в прошлом году и поселился в пустовавшей дыне — своем клановом доме.
Все подъезды к дому были заняты экипажами знати. Пришлось поставить космофлотовский фургончик за углом, в переулке.
Дом Пруга был окружен зеленой изгородью чуть меньше человеческого роста. По сторонам широкого проема, как раз напротив входа, стояли каменные колонны с гербами владения Брендийского: человек, пронзенный копьем. От колонн к лестнице тянулись в два ряда пятиножники с факелами. В смолу факелов был добавлен сок какого-то горного растения, они пылали зловещим фиолетовым пламенем. Горцы в коротких кольчугах и высоких шлемах, с копьями и автоматами в руках охраняли вход. У наследника Брендийского было немало врагов.
Они шли вдоль изгороди. Было почти темно. До освещенных колонн оставалось шагов пятьдесят, когда Андрей почуял что-то неладное. Жизнь в столице, где с темнотой приходят законы мести, а наемные убийцы организованы в гильдию, не менее почтенную, чем гильдии ювелиров и астрологов, научила его осторожности. Конечно, агент Космофлота не имел клана и не подчинялся законам мести, но в темноте возможны недоразумения.
То ли черная тень шевельнулась за изгородью, то ли в воздухе сгустилась неестественная тишина, но Андрею вдруг стало холодно. Неожиданно для самого себя он резко толкнул Витаса в спину и упал рядом с ним на булыжную мостовую.
— Ты спятил? — Витас рванулся, отбросив Брюса.
— Извини, — произнес Андрей, тяжело поднимаясь. Он ушиб локоть.
Витас не услышал — а Андрей услышал, потому что прислушивался, — быстрые шаги за изгородью, мягкие кошачьи шаги человека, обутого в толстые вязаные сапоги. А еще раньше он услышал, как взвизгнула комаром тонкая отравленная стрелка и звякнула почти беззвучно о стекло стоявшей сзади машины.
Андрей помог Витасу подняться.
— Андрей, ты можешь объяснить…
— Погоди, — сказал Брюс.
Он вытащил из кармана фонарик и посветил в сторону машины. Стрелка лежала возле колеса. Наконечник был разбит о стекло, по стеклу тянулась струйка яда, желтого и густого, как мед. Андрей поднял стрелку. Витас молча наблюдал за ним. Он ждал объяснений.
Андрей посветил на стрелку.
