от них лишь пыль да мелкие обломки металлических труб. Треть Амегакуре была полностью уничтожена — в одно мгновение. Причём не атакой Пейна, а ответной техникой Сайтамы. Всего одной чёртовой техникой. Ещё по нескольким десяткам зданий ползли трещины, их крыши сорвало, унеся в неведомые дали, из лопнутых труб лилась вода, небоскрёбы грозились вот-вот развалиться на части.
Слухи о силе Сайтамы не были преувеличены. А слова Итачи, оброненные им когда-то по поводу того, что не стоит переходить дорогу лысому богу, уже не воспринимались более шуткой.
— У Нагато нет выбора, — басисто прохрипел Обито, загоняя эмоции в угол, — если он проиграет, я сильно в нём разочаруюсь…
* * *
— Ой, чё-та я малёха перестарался, — поскрёб лысину Сайтама, глядя на руины города, где то тут, то там виднелись торчащие осколки труб.
По его ощущениям в высотках не было людей, но если вдруг с него потребуют выплачивать компенсацию за нанесённый ущерб, то он всё спихнёт на этого Пейна. Ведь именно этот пирсингованный хрен заставил его стать чуть серьёзней.
Его рефлексию прервал свист ракет от киборга. На него плотной россыпью оставляющих видимый след снарядов устремились бомбы. Навскидку их было пару десятков. С другой стороны на него двинулась земляная волна, переворачивающая почву «вверх дном» и мешающая нормально увернуться. Можно было прыгнуть вверх, но…
Уворачиваться или прыгать ему уже как-то было лень. Да и пора заканчивать с этой бандой. Ибо чем дольше они сражаются, тем больше разрушений наносят многострадальному городу.
— Двуручная серия обычных ударов! — кулаки в алых перчатках размылись и изничтожили все ракеты ещё на подлёте. А удар пяткой по земле поднял целую кучу пыли, но при этом дестабилизировал технику врага.
Грунт слегка накренился, но более признаков подвижности не подавал. В клубах дыма вдалеке появился…
— Крабланте! Шикос! Ты, наконец, призвал его! — обрадовался Сайтама. — Давай, помой меня хорошенько!
Будто по заказу, изо рта членистоногого вылетел поток пенной воды, однако меткости тварюге отчего-то не хватило, и вместо того, чтобы полить Сайтаму, она заливала тонким потоком всё вокруг.
Учитывая температуру перепаханной техниками земли, особенно после Гнева… короче, гнева чего-то там (он забыл название этой горячей техники рыжего), то поток с шипением начал испаряться, образуя вокруг густую, практически непроглядную завесу.
— Блин, да ты на меня! На меня лей! — замахал руками Сайтама и попытался подставиться под струю, однако призывной краб уже был отозван Путём Зверя.
А к нему на полном ходу из маскировки вылетел какой-то очередной пирсингованный хмырь с длинными рыжими патлами и положил руку ему на голову.
Сайтаме было любопытно, на кой чёрт рыжий это сделал, потому он просто решил подождать, чего будет дальше.
Впрочем, ничего дальше и не было. Мужик с непониманием уставился на свою руку, затем на лысину Сайтамы… снова приложил ладонь к его гладкой черепушке.
— Тебе чё, моя лысина понравилась? — уголок губы Сайтамы слегка дёрнулся. — Неужели и себе такую хочешь?
Стоит признать, вскоре стрёмный мужик стал вести себя ещё более подозрительно. Ибо его ладонь опустилась ниже, и этот извращуга начал мацать его грудь.
— Походу… педик какой-то, — не выдержал Сайтама и двинул ему раскрытой ладонью в челюсть. Тот, теряя зубы и чёрные штыри, устремился в дальний полёт.
Лысый в целом нормально относился к лицам нетрадиционной ориентации, но лишь до тех пор, пока они вели себя адекватно и держали свои порывы при себе. А ежели они начинали бузить и активно демонстрировать свою уникальную природу окружающим, наплевав на мнение и желания других людей, то таким не грех было и в ухо дать. Ибо всему должен быть разумный предел.
«Погоди, чёрные штыри?» — вдруг мелькнуло у него. Мысль вот-вот готова была сформироваться, но чего-то не хватало. Что-то он упускает. Что-то важное. Какое-то ощущение искусственности и чужеродности возникает, когда он смотрит на этих ребят. У каждого из них есть пирсинги… которые на деле оказались чёрными штырями.
«Эти штыри… такие же, как у порабощённых зверей», — догадка поразила его. А вглядевшись в концентрические круги в глазах каждого из банды металлистов, он вспомнил, что у пса, панды и других зверей наблюдались такие же круги.
* * *
Путь Зверя собрал на призывную Сверлоклювую Птицу все тела, кроме Тэндо, и отступил как можно дальше. Последний остался парить в воздухе. Полы его аспидного плаща с багровыми облаками трепетали на ветру.
Путь Человека не смог прочесть мысли или выдернуть душу Сайтамы. Для извлечения души необходимо было прикоснуться ко лбу или груди жертвы, что удалось неожиданно легко. Однако на этом успехи Пути Человека окончились. Сайтама с видимой ленцой смог мгновенно прервать связь с марионеткой, выводя оную из строя. «Это невозможно… но это факт», — думал Пейн. Душа лысого оказалась неуязвима к дзюцу риннегана, а тело проигнорировало поглощение чакры.
Верно. Каждая из марионеток способна применять любые стихийные ниндзюцу и… любые дзюцу риннегана в ослабленной форме. То есть любое тело способно применить, к примеру, поглощение чакры, хотя и эффективность будет значительно ниже, нежели у Пути Прэты или у оригинального Нагато. И совсем недавно Путь Человека как раз и попробовал, помимо уничтожения лысого путём извлечения души, ещё и ощутить его чакру… однако той не было. Парадоксально, но Сайтама не имел чакры вовсе. По крайней мере, марионетке не удалось уловить даже её отголоски. Если бы лысый использовал маскирующие техники, то они бы были поглощены, если бы он использовал природную энергию, то кукла, вероятно, могла бы обратиться в камень, если бы поглотила слишком много. Но… Пейн не почувствовал ничего. И это напугало его по-настоящему.
— Ты не человек, — прошептал Нагато, складывая руки в молитвенном жесте. — А потому ты не оставил мне выбора.
Сконцентрировавшись, он начал формирование самого сложного и самого мощного запечатывающего дзюцу, которое имелось в его арсенале. Слегка разведя ладони, он уставился в одну точку между ними.
Конан, всё это время стоявшая подле него, не проронила ни слова. Его подруга детства понимала, что если собьёт концентрацию, то зародыш техники взорвёт к биджевой матери всю башню Пейна вместе с ними.
Между ладоней образовалась яркая слепящая искра, что постепенно окрашивалась чёрным. Нагато слегка приподнялся в кресле и наклонился вперёд — антрацитовая сфера
