пытались выяснить, в каком объеме правомочно рассматривать поступки подводных жителей с точки зрения законодательства магической Британии.
Хотя те являлись не волшебниками, а магическими тварями, они все равно подпадали под ответственность, но вот какой она должна была быть, чиновники не знали. Например, если той же Муркус будет вынесен приговор — заключение в Азкабане, как изъять её из озера, не причинив вреда её жизни и здоровью? В этом случае требовалось сначала оборудовать камеру, что было довольно непросто. Но главным препятствием сейчас было то, что даже для допроса подозреваемых надо было спуститься на дно Черного озера, прихватив с собой переводчика или ненадежный артефакт. Потом волшебникам предстояло провести много часов под водой, плавая туда-сюда в поисках подводных жителей, которых надо было не только разыскать, но и догнать, потому что те ожидали репрессий и прятались, а если их замечали, то стремились как можно быстрее скрыться.
Аврорат не справился с возложенной на них задачей по охране Турнира и сейчас стремился реабилитироваться, поэтому по первому слову предоставлял опытных сотрудников, но все чувствовали, что проявлять доблесть уже поздно.
Персиваль выполнял свои новые служебные обязанности очень усердно не только потому, что всегда так делал, но и для того, чтобы отвлечься. Он не носил траур по матери и брату, но все и так знали о его потере. Для него, Артура, Рона и Джинни две смерти в один день стали страшным ударом. Он и не подозревал, что в этот день будут еще жертвы, кроме пострадавших в озере.
Персиваль ещё до начала второго тура знал, что просто не будет. Он неоднократно писал своим младшим друзьям — лордам Блэку и Слизерину, что Дамблдор что-то затевает. Перси не обманывался, как все остальные, тем, что Дамблдор своей магией гарантировал безопасность участникам и гостям Турнира. Молодого Уизли это, наоборот, настораживало, ведь директор был не из тех, кто так просто подчиняется невыгодным для себя обстоятельствам судьбы и условиям, которые ему ставили другие волшебники. А после того, как Персиваль встретил мать, с гордостью носившую подозрительный браслет, — непонятный подарок Альбуса, — он заволновался не на шутку, сам не понимая причины.
Поэтому когда с Чемпионами произошла беда, а потом на зрителей напали, Персиваль был готов. Вместе с адвокатом Кларксоном, с которым они вместе сидели на трибуне, наблюдая за состязанием, они с легкостью отбились от каких–то типов в темных балахонах и предложили стражам порядка свою помощь. Те вежливо, но настойчиво, спровадили отправили их к точке аппарации. Перси хорошо помнил, о чем подумал в тот момент: ну наконец-то хоть что-то в родном Министерстве происходит не через… в смысле, происходит подготовлено. Персиваль сейчас не имел допуска к министерским делам и не знал, что там на самом деле происходит. Он предположил, что если штатских так уверенно отправляют из опасного места, то наверняка авроры действуют согласно четкому и продуманному плану действий, заранее составленному компетентными специалистами.
Попрощавшись с Кларксоном, Персиваль аппарировал домой — в поместье Пруэттов, где его и нашла сова, посланная Джорджем.
Персиваль аппарировал в Годрикову впадину, быстро нашел там дом Дамблдора, куда его призывала паническая записка брата с требованием срочно явиться, если Перси не хочет смерти родных людей.
Но Перси прибыл слишком поздно. При виде того, что осталось от его семьи, лорд Пруэтт побледнел. Наклонившись над Фредом, он с болью вглядывался в мертвое, залитое засохшей кровью лицо, с затаенной нежностью коснулся холодной руки.
— Прости меня, брат. Я должен был быть рядом, должен был быть для тебя авторитетом, чтобы ты не связался со старым мерзавцем…
С этими словами Персиваль отошел от дивана, уделяя теперь все свое внимание матери. Несколько минут он не отходил от Молли, пытаясь с помощью найденной в доме аптечки привести ее в чувство. Наконец это удалось. Невзирая на сопротивление Джорджа Перси вызвал колдомедиков, потому что не хотел рисковать.
— Что же у вас здесь произошло? — в отчаянии воскликнул он.
***
Лорд Пруэтт дал себе минуту на скорбь, а потом потребовал объяснений.
— Что вы с Фредом натворили? — в бешенстве спросил он, стараясь не повышать голос, чтобы не потревожить мать. Он с трудом подавил в себе желание схватить Джорджа за шкирку и встряхнуть. — Только не ври!
Джордж находился в расстроенных чувствах, наверное поэтому на него подействовал приказ старшего брата. Запинаясь на каждом слове, он пересказал события, приведшие к трагическому финалу. Но как бы Джордж ни был расстроен и подавлен, он всё равно искусно обошёл причину, по которой он находился на территории Хогвартса, где им с братом нельзя было появляться. Также он умолчал и о том, что предшествовало моменту, когда злобный Малфой проклял Фреда неизвестным смертоносным заклинанием, наверняка пожирательским. Перси успел отметить про себя все нестыковки и недомолвки, пообещав себе вытрясти из выжившего близнеца всю правду, не сейчас, а когда горе от утраты Фреда хоть немного стихнет.
Но последние минуты жизни Фреда и внезапную болезнь матери Джордж описал подробно и правдиво, так, что Перси словно прожил эти страшные мгновения вместе с ним.
Вот что Персиваль узнал со слов брата.
Джордж после стычки с пожирательским сынком Малфоем аппарировал с бессознательным, но все ещё живым братом, на порог дома Дамблдора в Годриковой впадине. Их встретила сначала просто встревоженная, а потом до крайности перепуганная при виде раненого сына Молли. Вдвоем они поспешно уложили его в гостиной на диване и при помощи наличных зелий попытались остановить кровотечение.
— Ничего не понимаю… Почему ничего не помогает? — в отчаянии бормотала ведьма, пытаясь обработать рану, проходившую через всё
