что сидели, зашевелился песок. На свет Божий показалась когтистая лапа упыря. Не найдя нас, она снова скрылась в песке. Я осторожненько слез с Лии, на цыпочках подкрался по песку и вонзил Меч Без Имени аж на половину лезвия в глубину. Что-то хрустнуло… Из песка вылезли обе лапы, судорожно сжали клинок и бессильно обмякли. Надеюсь, насмерть… Я выдернул меч, снизу ударил родничок черной крови.
– Это был последний, шестой. Вчера ему удалось уйти. Так что ты мне хотела сказать насчет мужа?
– Н-ничего… – запинаясь, выговорила Лия. – Я не думала… Так эти твари и днем укусить могут?!
– «Мертвые не кусаются», как говаривал старый пират Флинт. – Я протянул ей руку и помог подняться. Девчонка прижалась ко мне, еще не совсем придя в себя от быстрой смены впечатлений. – Не надо ничего говорить. Ты тоже мне очень дорога. Вы с Жаном и Вероникой для меня давно стали родными. Просто теперь я должен найти сам себя, свое место в вашем мире. Если найду, то никуда уже больше не уеду… Обещаю.
Часом позже проснулась Тень. Драконица долго продирала глаза и ворчала, что неразумно отправляться в дальний путь на голодный желудок. Якобы непременно надо поохотиться, выкупаться, отдохнуть, а уж потом…
– С таким режимом дня ты быстро превратишься в толстую германскую сосиску с крылышками! – строго напомнил я. – Навряд ли Кролик увлечется массивной черной тушей, не имеющей ничего общего с изящными воспоминаниями его детства.
В ответ Тень шумно потребовала, чтобы мы немедленно заняли места по борту. Поскольку все равно есть было нечего, я велел будить Жана – и в путь.
– Куда прикажете?
– Вон туда! – Я махнул рукой, указывая драконице направление. – За лесом должны быть зеленые холмы, в самом большом вход в гнездовье Зингельгофера. Правда, я был там не очень долго, но кое-что из расположения комнат еще помню.
– Но как… Откуда вы так точно знаете где?
– Это из-за упырей, – перебил я удивленную Лию. – Когда мы летели туда в первый раз вместе с Кроликом, то на нас напали точно такие же выходцы из песка. Он еще попросту сжег их одним плевком. Потом мы взлетели, увидели Веронику, погнались за ней, ну и… В общем, дальше вы знаете, а если Зингельгофер живет по прежнему адресу, то Локхайм направился именно туда.
– Хорошо бы еще знать, кто управляет Тающим Городом? – вставил Жан.
– А я не говорил? Там Вероника, Иван и Ольга. Не спрашивайте, откуда я это знаю. Сегодня ночью меня посетила некая дама…
– Ах! – дружно выдали все трое и так покраснели, что мне стало неудобно.
– Ну, че вы, как эти… Стыдно, товарищи! Ко мне являлась богиня красоты, гражданка Катариада Базиливмейская, с коротким деловым визитом. Намекнула на то, что нас ждет впереди, рассказала, где мой сын. Вот и все, клянусь мамой!
– Милорд, – недоверчиво покачала головой Лия, не скрывая подозрительно прищуренного взгляда.
– Ничего такого не было!
– Ох, милорд…
– Да сказано же тебе, мы даже не целовались! – вспылил я потому, что три мрачные физиономии глядели на меня с самым нездоровым недоверием. – Какие вообще могут быть претензии в мой адрес?! Подумаешь, женат на одной, влюблен в другую, а встречаюсь с третьей… Человек рожден быть свободным! Особенно если он мужчина…
Тень призадумалась, Лия молча показала мужу кулак, а я с самым независимым видом плюхнулся в седло и занялся пристяжными ремнями. Где-то далеко загрохотал гром. Полные мыслей о нравственности рыцаря в отношении сбежавшей дамы сердца, мы взмыли вверх. Свежий ветер ударил в лицо, солнышко заливало золотом весь ландшафт, а гром…
– Странно, на небе ни одной тучки.
– Нет, вон целое стадо на горизонте, а посередине белое облачко, – поправила дальнозоркая.
Я попытался присмотреться, затенив ладонью глаза. Что-то похожее действительно имело место. Такое впечатление, будто стая противных ворон активно долбит одинокого лебедя. Чрезвычайно странное поведение для безобидных туч.
– Да это же Локхайм! Они отбиваются от каких-то крылатых тварей. Тень, пожалуйста, покажи самую высокую скорость, на которую только способны настоящие драконицы.
– А ты больше не будешь издеваться над женщинами?
– Нет, я начну им памятники ставить, при жизни!
– Тогда вперед! – тут же согласилась драконица, замахав крыльями во всю мощь. Мы понеслись на всех парах, как курьерский поезд на гонках «Формула-1». Ветер свистел в ушах, глаза слезились, а рубашка надувалась пузырем. Не прошло и получаса, как мы были на месте. Картинка – прямо-таки ужасная! Тающий Город, вертясь загнанной в угол болонкой, отбивался от двух или трех десятков здоровенных горгулий. Я видел таких на Ристайльской битве. Лысые, уродливые обезьяны с мускулами цирковых атлетов, и все под два метра ростом. На лапах когти, на локтях и пятках шипы, а перепончатые крылья покрыты плотной, словно резиновой, кожей. Они с хриплыми криками бросались на Локхайм, стараясь опуститься на крыши, но город пока успешно отплевывался молниями, пытаясь уйти от неравной драки. Нас поздно заметили… И враги, и друзья даже не поняли сразу, что, собственно, произошло. Сразу три летающие твари рухнули вниз, попав под ослепительную струю пламени. А потом начался воздушный бой! Горгульи, забыв, кого пришли бить, кучей обрушились на нового врага. Эх, братцы… Было время, когда я ругал полеты на Вероникиной метле, было время – зарекался летать на охотящемся Кролике, но такое-е-е… Сидеть на дерущейся драконице в самый разгар схватки – хуже харакири! Избрать столь долгий и экзотичный путь самоубийства способен лишь завзятый мазохист. Штопор, пике, финты, планирование вниз на боку, вверх по спирали, нырки с переворотом, мертвые петли – и все это в кольце врагов, диком визге горгулий, реве пламени и прочих сопутствующих прелестях. Как мы сели – не помню. Как меня отвязывали от седла, укладывали на травку и уже почти отпевали – тоже не помню. Это
