Чтоб концы своих владений Охранять от нападений, Должен был он содержать Многочисленную рать. Воеводы не дремали, Но никак не успевали. Ждут, бывало, с юга, глядь, — Ан с востока лезет рать! Справят здесь, – лихие гости Идут от моря…
Добавим к этому еще и пресловутую «военную революцию», о которой мы писали прежде. Необходимость соответствовать последней военной «моде» также предъявляла повышенные (и продолжавшие расти) требования к качеству военной машины. И наконец, не забудем еще и про бедность (относительную, конечно, но все же) Русского государства людскими, материальными и финансовыми ресурсами. Отсюда и проблема – как при существенном, по сравнению с прежними временами, усложнении военно-политических задач, стоящих перед формирующимся московским государственным аппаратом, более или менее успешно решить их, располагая при этом ограниченными силами и средствами? При этом, кстати, желательно было не слишком обременять «землю» постоянными требованиями предоставить в распоряжение великого князя и его воевод людей, деньги, провиант, снаряжение и все прочее, без чего невозможно будет бороться с государевыми недругами, которые аки «огненныя главни пожигающи и попаляющи христьянъство…».
Одним словом, нужна была некая административная структура, которая могла бы в нужное время в нужном месте сконцентрировать необходимые для достижения столь важного во все времена количественного перевеса над потенциальным неприятелем (неплохо воевать умением, а не числом, но еще лучше – и числом, и умением!). При этом нужно было снабдить собранную рать всем необходимым для успешного ведения боевых действий на все время кампании. Но и это еще не все – необходимо было также обеспечить и контроль за ее действиями во время похода, с тем чтобы, держа руку на пульсе, вовремя реагировать на изменяющуюся ситуацию, не говоря уже о необходимости координировать действия «полков», сражающихся и марширующих независимо друг от друга в рамках общего стратегического замысла кампании.
Необходимость такого органа была осознана в Москве достаточно рано. Мы уже приводили выше мнение отечественного историка А. Смирнова относительно того, что в раннемодерной России военная централизация была достигнута существенно раньше, нежели политическая и экономическая. И эта ускоренная военная централизация, обратим на этом внимание еще раз, предоставила в распоряжение московских государей существенно большие ресурсы и соответствующие возможности, нежели те, которыми располагали их предшественники. Достаточно привести один, но весьма и весьма характерный пример – при не изменившейся радикально демографической ситуации уже Иван III мог выставить в поле рать, а то и несколько, на порядок превышавшую по численности ту, с которой выступал в поход его отец. Это стало возможным не в последнюю очередь по причине того, что при Иване III складываются соответствующие военно-административные механизмы, позволявшие отмобилизовать и обеспечить «доставку» к месту битвы массы людей, коней и техники (не будем забывать, что с конца XV в. Россия существует как «пороховая империя») со всем, что необходимо для успешного ведения боевых действий.
Небольшая ремарка – теоретически великие князья могли полагаться на помощь своих вассалов, обязанных выступать в поход по первому зову сюзерена. Соответствующая норма прописывалась в договорах-«докончаньях», которые заключали между собой князья, и формулировки эти практически не менялись от века. Так, в договоре между Василием I и его дядей Владимиром Андреевичем, заключенном в 1390 г., было, среди прочего, сказано следующее: «А где мне, князю великому, всести на конь, и тобе со мною всести на конь. И где ми самому не всести, и мне брате, тобе послати, а тобе всесте безослушанья». Примерно в том же духе выдержаны и соответствующие статьи в докончаньях, к примеру, Василия II и суздальского князя Василия Ивановича в 1449 г., Ивана II с князем Верейским и Белозерским Михаилом Андреевичем (около 1464 г.) или Василия III со своми братом, дмитровским князем Юрием, в 1531 г.[203] Однако добиться строгого и безусловного выполнения этих статей оказалось делом весьма нетривиальным и долгим. Только после Войны за золотой пояс, когда Василий II «зачистил» непокорных и переменчивых в своих симпатиях и настроениях вассалов, можно было рассчитывать на то, что данные обещания «всести на конь» будут исполняться (да и то рецидивы прежней «болезни», когда младшая «братья», «идучи не идяху» на зов великого князя, встречались еще при Иване III).
Итак, в чем же проявилась эта самая «военная централизация» применительно к сфере государственного управления? Вспомнив Хантингтона, как не вспомнить и беглого дьяка Григория Котошихина, который во времена «Тишайшего» царя Алексея Михайловича писал, что есть на Москве среди прочих приказов Разрядный приказ, а в приказе том «сидят околничей, да думной дьяк, да два дьяка». И «ведомы в том Приказе всякие воинские дела, – продолжал Котошихин, – и городы строением и крепостми починкою и ружьем и служивыми людми; также ведомы бояре, околничие, и думные и ближние люди, и столники, и стряпчие, и дворяне московские, и дьяки, и жилцы, и дворяне городовые, и дети боярские, и казаки и салдаты, всякою службою; и кого куды лучится послати на службы, в войну и в воеводства в городы и во всякие посылки, и за службы о жалованье и о чести и о прибавке денежного жалованья указ в том же Приказе, также и о сыску чести и о бесчестии и о наказании, как о том писано выше сего; а кого царь куды посылает на службы и что кому за службы бывает чести и жалованья и бесчестия, и то записывают в книги…»[204].
Рука об руку с Разрядным приказом над решением вопросов военного управления работали и другие приказы – такие, как, к примеру, Стрелецкий («а в том приказе ведомы стрелетцкие приказы, московские и городовые; и собирают тем стрелцом жалованье со всего Московского государства»[205]), Пушкарный («а ведомы в том приказе пушечные дворы, московские и городовые, и казна, и пушкари, и всякие пушечные запасы и зборы»[206]), Иноземный («и ведомы в том приказе иноземцы всяких чинов служилые люди»[207]) и ряд других. Все вместе они образовывали довольно стройную и эффективную военно-административную машину, равной которой в те времена сыскать будет непросто – пожалуй, в этом вопросе хитрые московиты шли не просто в ногу со временем, а в чем-то даже его опережали. Но как, при каких обстоятельствах появились на свет Разрядный приказ (как головной, важнейший орган московского военного ведомства) и его «товарищи», отвечавшие за «ратное строенье» накануне и во время войны? Каким был процесс складывания органов московского центрального военного управления, ведавшего «уряжением полков» и в мирное, и в военное время?
