Стояла середина дня. Элат только что сообщил, что тюремщики покинули коридор. Шестеро воинов Теммара вытащили тяжелые кинжалы и принялись проводить стальными остриями по всему периметру двери в поисках слабых мест. Замок, давно проржавевший так, что буквально врос в стену, оказался самым трудным местом. Самыми слабыми оказались петли.
— Это не обычные петли,— бормотал Элат, внимательно наблюдавший за шестерыми работниками.
Это было странное соединение болтов и шарниров — железные скобы с медными ушками были каким-то образом приварены к железной двери; такие же скобы были прикреплены к стенам и соединялись со скобами двери как локоть или колено при помощи железных шаров, находившихся внутри. Насколько действительно стары эти тоннели, и кто — или что — их построило?
Но эти петли из шаров и шарниров, каково бы ни было их происхождение, не могли долго сопротивляться напору сильных рук и прочной стали. Соня и ее спутники, обливаясь потом и задыхаясь в спертом воздухе, с силой потянули за четыре железных петли и вытащили их. Когда отошла четвертая из нижних петель, дверь опасно наклонилась внутрь.
Шестеро воинов подтолкнули дверь; она заскрежетала, заскрипела и почти разломилась, но им удалось подхватить ее снизу, и она, наконец, с грохотом упала на пол.
— Кто здесь? Кто? — испуганно кричали узники, пытаясь выглянуть из зарешеченных окон. — Боги, это, наверное, Нгаигарон!
— Тихо вы! — обратилась к ним Соня, стараясь не кричать слишком громко.— Мы повстанцы! Теммар вошел в город, но многие из его отрядов были сегодня утром схвачены Нгаигароном!
— Повстанцы!
— Теммар!
— Он жив?
— Послушайте меня! Может быть, только мы и остались в живых! Мы обязательно вызволим вас отсюда, но действовать надо сообща!
Соня с воинами, опасливо озираясь, дошли до середины коридора, а из всех камер неслось:
— Мы с тобой, женщина!
— Да! Вызволи нас отсюда, и мы поможем тебе убить Нгаигарона!
— Мы поможем тебе сражаться за Теммара!
— Так где же ключи? Где тюремщики держат ключи?
— На кольце! — ответил тот самый узник, Кирос, над которым издевался дарфарец.— На ремне у самого толстого!
— А где они? Еще здесь?
— Иди по этому коридору,— объяснил ей Кирос,— и через несколько поворотов выйдешь к входу. Там есть комната, в которой находятся охранники. Дежурят, думаю, всегда не меньше двух, иногда больше.
Соня обернулась на маленький отряд, и один из воинов без колебаний произнес:
— Я иду! Сейчас вернусь!
Трое, обнажив мечи, помчались по коридору, и завернули за угол. Звуки их шагов быстро смолкли.
— Ну вот…— Соня подошла к Киросу, который, вцепившись в решетку, выглядывал из окошка.— Сколько вас здесь?
— Трудно сказать. Меня привели вчера ночью; взяли вместе с одним из военачальников Теммара, но его сюда не привели.
— Садгур?
— Его звали именно так.
— Ладно. Сколько здесь узников? — обратилась Соня ко всем остальным.
По ответившим ей голосам она поняла, что их было, по меньшей мере, двадцать или двадцать пять.
Она вернулась к юноше.
— Тебя зовут Кирос?
— Да. Я мятежник! Я хочу сражаться за Теммара!
— Меня зовут Соня, я не из Тальмеша, но Теммар нашел меня, больную, и спас мне жизнь, и я ему помогаю!
Кирос кивнул.
— Лишний меч найдется?
— Да. Ты хорошо знаешь дворец?
— Неплохо. Может быть, не так хорошо, как остальные, но вместе Мы найдем выход.
— Прекрасно! Мы должны держаться вместе; нам надо тайком пройти по дворцу и выяснить, что здесь происходит, а потом придумать, как застать Нгаигарона врасплох!
— Мы это сделаем! Он…
В этот момент вернулись трое с окровавленными кинжалами, звеня связкой бронзовых ключей. Из камер раздались крики.
— Спокойно, спокойно! Сейчас вы все будете на свободе!
— Что вы сделали? — спросила Соня воина с ключами.
— Их было четверо. Они так и не узнали, кто на них напал!
Соня кивнула, а он прошел в конец коридора и начал отпирать двери подземелий.
* * *
Разосланные Идзурой приглашения на праздник, который должен состояться этим вечером в главном зале дворца, были быстро и вежливо приняты всеми, кроме одного из пятидесяти трех знатных жителей, еще оставшихся в Тальмеше. Тот, кто не ответил, узнала Идзура, сегодня утром закололся мечом.
— Вероятно, так лучше для него,— думала Идзура, прогуливаясь по комнате,— Ему лучше было уйти из жизни. Хоть бы они все умерли, вся эта знать, которая всегда ненавидела меня! И они все умрут — скоро, скоро!
Но ей все равно было неспокойно. События развивались не совсем так, как она надеялась. Нгаигарон больше не получал от ее ласк удовольствия. Неужели она перестала влиять на него? Да и влияла ли она на него вообще? Насмешки над Теммаром не принесли ей похвал Нгаигарона, а ей так этого хотелось! Наконец — и это хуже всего — она не могла помочь колдуну в том, что было для него важнее всего. Она мало знала о древних способах колдовства и совсем ничего — о тоннелях и пещерах под городом, которые предположительно ведут в мир Тьмы. Она задавала себе вопрос, не кажется ли Нгаигарону ее присутствие лишним, а любовь обременительной?
Он принял ее идею праздника, но не сделал того, на что она надеялась. Пыток уже было достаточно, жертв принесено тоже немало. Убийство ненавистной знати хорошее дело, но неужели Нгаигарон намерен править кладбищем? Неужели он просто убивает всех жителей один за другим? Она хотела править живым городом, колдун же, похоже, хотел просто уничтожить его, принося население в жертву темным богам, пока не добьется своей цели. А какова его цель?
Идзуре стало страшно.
Она начала понимать, что осталась одна. Одна, без Теммара, Нгаигарона и кого-либо другого, кому она могла бы доверять. Одна! Придется принимать решения в одиночку; ей некого будет обвинять в последствиях своих поступков.
Эта мысль страшила ее, и она гневно отогнала ее от себя. Нет! Она будет править вместе с Нгаигароном; они будут королем и королевой на огромном двойном троне, созданном колдовской силой. Но уничтожения мира она не хотела. Она хотела… Лучше бы Теммар был могущественным колдуном, наверняка он снисходительно относился бы к любой ее фантазии. Она хотела, чтобы их город вошел в круг других городов и в нем продолжалась обычная жизнь, а она, Идзура, была бы его богиней, величественно восседающей на троне из слоновой кости над этим огромным, презренным миром, полным грязи и суеты. Но Теммар всего лишь человек!
Праздник, решила она, в корне изменит положение. Они с Нгаигароном покажут на нем свою силу. Теммара будут пытать, пока он не умрет, и это положит конец его бескомпромиссным, ограниченным суждениям. Нгаигарон узнает то, что хочет узнать, и оба они будут счастливо жить в Тальмеше. Сюда явятся волшебники и сановники из всех уголков мира, и Тальмеш станет великолепным центром искусства, науки и волшебства. Ее, Идзуру, будут превозносить до небес и почитать, как королеву, до конца ее жизни, а потом будут хранить память о ней.
