Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
Сворачивая на Джекки Робинсон, я уже понимал, что зашел слишком далеко. Я жил в квартире Хэйла, пользовался его машиной, его телефоном, даже носил что-то из его вещей. В том, что я потеряю работу, можно было не сомневаться. Меня могли обвинить в незаконном проникновении, краже со взломом, проживании под чужим именем и бог знает в чем еще. Раньше или позже управляющий или кто-то из соседей заметит, что я болтаюсь возле дома, и вызовет полицию.
Руководствуясь адресом, который продиктовала мне та женщина, я свернул на Восемьдесят седьмую улицу и оказался напротив старого двухэтажного дома из красного кирпича. Я припарковался под фонарем и прошел через загаженный двор к подъезду. Справа от двери был домофон с тремя кнопками, но имена напротив кнопок не были указаны. На коврике у двери лежали бесплатные газеты с волнистыми от сырости краями и флаеры. Я потоптался немного у порога, а потом набрал ее номер и сказал, что уже здесь. Секунды через две прожужжал домофон, и я вошел.
В доме пахло едой, под ногами скрипели деревянные половицы. Я не нашел выключатель и стал, как слепой, на ощупь подниматься по лестнице.
Поднявшись, я увидел желтую дверь и постучал.
Она была практически голая. То есть на ней был надет прозрачный пеньюар и больше ничего. Волосы у нее были затянуты в короткий хвост на затылке, и мне она показалась старше, чем в нашу первую встречу.
Она пригласила меня войти и, покачивая бедрами, направилась в гостиную. Я закрыл за собой дверь и пошел следом.
Маленькая, обшарпанная квартира пропахла табаком и дешевым парфюмом. Кое-где на полу валялись вещи. Комнату освещала одна-единственная голая лампочка под потолком.
– Не возражаешь, если я закурю? – спросил я.
– Валяй, пепельница в кухне. Господи, как же я устала… Ты принес выпить?
– Нет, извини. Но я могу сходить купить что-нибудь.
– Тут рядом нет винных магазинов. Не парься.
Она села на диван, а я сходил в кухню за пепельницей. Потом она попросила у меня сигарету, и мы молча закурили. Диван был ободранный и раздолбанный, как и вся остальная мебель: пара отживших свой век кресел, две практически пустые книжные полки, обеденный стол с четырьмя стульями у окна. В потертом ковре на полу я заметил две дыры.
– Спасибо, что пригласила, – сказал я. – Мне у тебя нравится.
– Ты такой милый, – сказала женщина и с горечью добавила: – Это самая настоящая дыра, просто сейчас я не могу позволить себе ничего лучше. А ты как? Вот простыла и мерзко себя чувствую. Возможно, тебе не надо было приходить.
– Не беспокойся, со мной все будет хорошо. Могу я тебя кое о чем спросить?
– Конечно.
– Тебя зовут Симона. Ты – Симона Дюшан? Я не уверен, что правильно произношу фамилию, у меня с французским не очень.
Несколько секунд женщина молчала, а потом сказала:
– Да, естественно, я – Симона. Я думала, ты в курсе. А что?
– Твой покойный друг, Абрахам, рассказывал о тебе. О том, как вы познакомились в Париже, как полюбили друг друга. И про другого парня, Флейшера, который пытался…
– Я плохо помню тот период моей жизни. И вообще я сегодня не настроена предаваться воспоминаниям. Ты расслабься, чувствуй себя как дома.
Полы пеньюара разъехались в стороны, обнажив бедра женщины. Над правым коленом у нее был большой зеленый синяк. Я старался не смотреть на ее ноги и бритый лобок.
– Когда ты переехала в Нью-Йорк?
Она зевнула.
– Лет десять назад. Слушай, может, ты кофе хочешь?
– Нет, спасибо. А почему ты тогда сразу не поехала за ними?
– За кем?
– За теми парнями, с которыми познакомилась в Париже. За Хэйлом и Флейшером. Насколько мне известно, они оба были в тебя влюблены и…
– Я тебе уже говорила, что не люблю вспоминать прошлое. Ты что, мозгоправ или вроде того?
Она встала и вышла в кухню. Было слышно, как она включила воду. Я внимательнее осмотрел комнату: кое-где по углам обои были ободраны, половицы в некоторых местах заменил какой-то криворукий парень. Возле дивана на полу – стопка порножурналов, занавески грязные.
Минуты через две она вернулась с двумя кружками кофе. Одну протянула мне. Пеньюар окончательно распахнулся, но ее, похоже, это не беспокоило.
– Ты бы не курила, выглядишь не очень хорошо, – сказал я и почувствовал, что мои слова звучат жалко и неуместно.
– А кому какое дело? – Она села в кресло и поджала под себя ноги. – Слушай, ты от меня что-нибудь хочешь? Или собираешься сидеть тут и задавать мне какие-то непонятные вопросы? Я же сказала, нам надо поговорить.
– Чем ты зарабатываешь на жизнь, Симона?
– Что? Хорошо, я музицирую, разве это не ясно? Играю на кларнете. Понятно? Да что с тобой такое?
Я почувствовал себя обманутым. Я ведь помнил, как Абрахам Хэйл описывал ее в своем дневнике: красивая молодая женщина, культурная, хорошо образована, выросла в состоятельной французской семье. Еще я заметил, что акцент у нее стал не таким заметным, словно, демонстрируя мне свой род занятий, она надела новую маску, и эта маска не оставила и следа от ее былой элегантности, лишила очарования и даже красоты.
Я не удержался и спросил:
– Как ты дошла до такой жизни, Симона? Почему они ничем тебе не помогли?
Она зло посмотрела на меня поверх кружки, которую так крепко сжимала обеими руками, как будто хотела раздавить.
– Когда ты в беде, каждый хочет что-то от тебя получить. А я не люблю просить о помощи. Я не инвалид и сама разберусь в своей жизни. Плохо или хорошо – не важно. Хватит на меня так смотреть! Ты понятия не имеешь, каково это – быть кем-то, а потом… Слушай, мы займемся этим или нет? Или ты предпочитаешь смотреть?
– Абрахам много мне о тебе рассказывал, и он еще вел дневник. Я просто хотел поговорить с тобой о некоторых моментах, которые он описывал…
– Что еще за дневник? Обо мне?
– Да, он часто тебя упоминает. Думаю, он действительно любил тебя.
Она разозлилась:
– Слушай, это больше не смешно… С чего это кто-то станет писать обо мне в своем чертовом дневнике? Я могу его почитать? Что он обо мне пишет?
– Пожалуйста, расслабься. Это не совсем дневник, просто отрывочные записи, и я вообще не уверен…
– Я хочу на них посмотреть, что бы он там ни написал. Ты слышишь меня?
– Хорошо. Ты не волнуйся. Когда придешь в следующий раз, я тебе покажу.
Это, похоже, ее немного успокоило. Она встала, скинула пеньюар и стала ласкать свою грудь.
– Мы пойдем в спальню или здесь останемся?
Честно сказать, я сначала оцепенел. Потом встал, отдал ей все свои деньги и пачку сигарет и ушел.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
