— А почему ты про это ничего не рассказал? Ты намеренно хотел утаить этот факт?
Ван Чанчи, тоже рассердившись, ответил:
— Неужели мне нужно отчитываться перед вами за каждый пук?
— Никто из тех, кого мы допрашивали, не сказал нам, что ты был на ярмарке, — заметил полицейский Вэй.
— Про это все умолчали лишь потому, что никто не знает, какую связь может иметь ярмарка с делом, которым вы интересуетесь, — ответил Ван Чанчи.
— Вполне определенную, — заявил полицейский Лу.
— И какую же? — спросил Ван Чанчи.
— На следующий день, после того, как ты побывал на ярмарке, кто-то совершил покушение на жизнь Хуан Куя, — ответил полицейский Вэй.
Ван Чанчи словно огрели палкой по голове, он даже почувствовал боль, но это длилось лишь несколько секунд. Он вдруг захохотал и сказал:
— Наконец-то он сдох! Вы его к своим рукам не прибрали, зато прибрал Всевышний.
— Ты имеешь к этому отношение? — спросил полицейский Вэй.
— Мне бы очень этого хотелось, — ответил Ван Чанчи, — но у меня, черт побери, нет таких талантов, у меня, черт побери, нет такой смелости. Я, черт побери, слишком труслив, слишком слаб, и, черт побери, слишком ничтожен!
Наблюдая за его реакцией и словами, полицейский Лу, похоже, ничего подозрительного не заметил. Полицейский Вэй полистал свой блокнот и заявил:
— Хэ Сяовэнь рассказала, что у тебя были мысли его убить.
— И не только мысли, — подтвердил Ван Чанчи. — Если бы меня не остановили и если бы я не переживал за родителей, я бы и правда с ним расправился.
— А ты придумал, как именно ты бы с ним расправился? — спросил полицейский Лу.
— Придумал. Я бы повредил ему тормоза, чтоб он убился насмерть.
— А ведь с Хуан Куем именно это и произошло, откуда взяться такому совпадению? — спросил полицейский Вэй.
— Это за добро отплачивают каждый по-своему, а мстят все одинаково, — ответил Ван Чанчи.
По горизонту плыли белые облака, солнце уже клонилось к западу, и тени от чайных кустов становились все длиннее. Глядя вдаль на горную цепь, полицейский Лу сказал:
— Он подослал к тебе подручных, которые нанесли тебе два ножевых ранения, разбил инвалидную коляску твоего отца, унизил и обидел тебя. Любой бы человек за это отомстил.
— Это лишь объясняет, что я не человек, — огрызнулся Ван Чанчи. — Я даже не животное, у животных хотя бы есть злоба, не испытывают злобы только деревья, да и то неживые. Так что, твою мать, можете считать меня мертвым чурбаном.
— Твоя бурная реакция говорит о том, что ты не чурбан, а одержимый маньяк, — сказал полицейский Вэй. — Такого можно запросто посылать на захват островов Дяоюйдао[9].
— Жаль, что вы остудили мою горячую кровь, — ответил Ван Чанчи.
— Интересно, каким образом? — спросил полицейский Лу.
— Вы никогда не признавали, что Хуан Куй преступник и всегда заявляли, что у вас недостаточно улик для его ареста. Зато сейчас, чтобы доказать мою причастность к его убийству, вы наконец признали, что за теми, кто учинил расправу надо мной, стоял именно он. Раз вы знали, что он преступник, почему сразу не схватили его?
— Мы могли лишь догадываться об этом, — ответил полицейский Вэй.
— Силы небесные и те не согласились с вашими умозаключениями.
В это самое время налетел сильный вихрь, от которого скрипуче застонали ветки чайных кустов. Казалось, этот ветер несет с собой холод, уныние и леденящий ужас. Все трое затряслись от озноба.
На самом деле полицейский Лу и полицейский Вэй тоже находились под давлением. Они знали, что Хуан Куй конфликтовал с Линь Цзябаем и с теми, кому когда-то отрубал пальцы. Но у каждого из них имелся тыл, поэтому их было сложно не только задержать, но даже допросить. Таким образом, чтобы раскрыть преступление, у полицейских осталась одна-единственная возможность — обвинить во всем Ван Чанчи. Пошептавшись между собой и поразмыслив над превратностями человеческой жизни, они приняли решение взять под арест Ван Чанчи.
Ван Чанчи никуда идти не собирался, обеими руками он крепко уцепился в стоявший в главной комнате столб. Полицейские принялись его отцеплять, казалось, что столб не выдержит и вот-вот повлечет за собой черепичную кровлю. Разозлившиеся полицейские стали по одному отцеплять пальцы Ван Чанчи, но едва они отсоединяли один палец, как Ван Чанчи цеплялся другим. Когда их терпение лопнуло, один из них схватил табурет и запустил прямо в столб. Ван Чанчи от боли тотчас разжал пальцы. Полицейские надели на него наручники, после чего взяли его с двух сторон под руки и силой потащили за дверь. Лю Шуанцзюй рванулась к ним и ухватила Ван Чанчи за левую ногу, Сяовэнь последовала ее примеру и ухватила его за правую ногу. Раздираемый с двух сторон Ван Чанчи напоминал канат, который с одного конца тянули двое мужчин, а с другой — двое женщин. Ван Хуай же что есть мочи кричал: «Второй дядюшка, скорее сюда, на нашего Чанчи возвели поклеп! Чжан Пятый, прошу тебя, спаси Чанчи, я тебе в ноги за это поклонюсь… Ван Дун, ты много чего в жизни повидал, прошу, вразуми ты их! Байтяо, если ты сегодня не поможешь нашему Чанчи, то завтра они придут за тобой… Родичи и соседи, прошу вас, выходите, чтобы установить справедливость, не дайте им увести Чанчи! Если его уведут, то начнут пытать, и тогда, рано или поздно, его назовут убийцей. Земляки, я, Ван Хуай, готов встать перед вами на колени!..» С этими словами Ван Хуай выпростался из коляски и опустился на землю.
Деревенские по двое-трое выбежали из своих домов и стеной преградили дорогу. Полицейский Лу вытащил револьвер и со словами «Кто будет препятствовать, того пристрелю» направил его на людей. Он навел дуло на Чжана Пятого, потом на Ван Дуна, потом на Лю Байтяо, после чего пошел в обратном направлении, словно делал перекличку, не забыв отметить каждого. Тут подал голос Второй дядюшка:
— У Чанчи не было времени, чтобы совершить преступление, это может понять даже тупица.
— Однако он успел сделать кое-какой звонок по телефону, — ответил на это полицейский Вэй.
— Я звонил старосте группы и просил его вернуть мне мой стул, который я оставил в школе, — откликнулся Ван Чанчи.
— Неужели стул может представлять такую важность? — спросил полицейский Лу. — Это явная ложь, вы все тут врете, да здесь целая деревня лгунов.
Задетые за живое некоторые из деревенских мужиков приготовились развязать драку. Полицейские встали спиной к спине и подняли пистолеты.
— Давайте все успокоимся и поговорим здраво, без рук, — призвал Ван Хуай.
— Чтобы узнать, врет он или нет, надо лишь вернуться в город и допросить старосту группы, — предложил Второй дядюшка. — К чему сразу кого-то арестовывать?
