Карла переводила.
– Мы должны доставить вас к уполномоченному по делам несовершеннолетних, туда же вскоре прибудут ваши родители. «Вскоре» – это значит, дня через два или через неделю, в зависимости от того, достанут ли они билеты на самолет или автобус, или возьмут машину напрокат.
Обе девчонки были ошеломлены. Одна расплакалась, но полицейская дама, не обращая на это внимания, продолжала монотонно:
– Не знаю и не желаю знать, куда вы направлялись. Но дальше вас не пущу. Вообще удивительно, что вы пересекли столько границ, и нигде не обратили внимания, что вы сбежали из дому. – Она обернулась к водителю. – А ваш автобус может быть арестован за стоянку в неположенном месте. Я не применяю эту меру, потому что хочу, чтобы вы убрались отсюда как можно раньше и как можно дальше. Вы что – тоже не знали, что везете несовершеннолетних?
– Паспортные данные противоречат тому, что вы сейчас утверждаете.
Полицейская хотела было сказать, что документы подделаны, что невозможно не заметить, насколько возраст обеих пассажирок не совпадает с указанным в паспорте, что они сбежали из дому, просто потому что одна из них утверждала, будто в Непале гашиш гораздо лучше, чем в Шотландии – так, по крайней мере, указано в розыскном деле, которое им прочли в управлении. И что родители обеих сходят с ума. Но предпочла прекратить разговор, потому что объяснять что-либо она должна была только своему начальству.
Полицейские забрали паспорта и приказали девчонкам следовать за ними. Те попытались возражать, но главная пропустила это мимо ушей, тем более, что немецкого злоумышленницы не знали, а полицейские отказывались говорить на другом языке, хоть и наверняка владели английским.
Полицейская завела их в автобус и велела выбрать из общей кучи на полу их вещи, на что потребовалось известное время: остальные меж тем мерзли снаружи. Наконец девчонки вылезли и были препровождены в полицейскую машину.
– Уезжайте, – сказал лейтенант.
– А зачем нам уезжать, раз вы ничего предосудительного не обнаружили? – осведомился водитель. – И куда? Где нам припарковаться так, чтобы у нас не конфисковали автобус?
– Тут неподалеку, на выезде из города есть пустырь – там ночуйте. А с восходом солнца – уезжайте, не портите нам пейзаж своим видом.
Пассажиры разобрали свои паспорта и вошли в автобус. Водитель и его сменщик-индус остались снаружи.
– А в чем мы провинились? Какой закон нарушили? И почему не можем провести ночь здесь?
– Я не обязан отвечать на ваши вопросы. Но если хотите попасть в комиссариат и ждать в холодной камере, пока мы свяжемся с полицией ваших стран – я легко устрою это. Вам могут предъявить обвинение в похищении несовершеннолетних.
Патрульная машина отъехала, увозя девчонок, и никто из сидевших в автобусе так и не узнал, ни куда они собирались, ни что с ними сталось дальше.
Лейтенант поглядел на водителя, тот – на него, а индус – на них обоих. Потом первый шофер сдался, сел за руль, и автобус тронулся.
Лейтенант проводил их насмешливым взглядом. Этот сброд не заслуживает свободы, думал он, колесит по свету и разбрасывает повсюду семена мятежа. Хватит и того, что случилось во Франции в мае 1968 года – такое следует сдерживать любой ценой.
Пусть майские события 1968 года и не имели прямого отношения к движению хиппи и им подобных, но люди могут перепутать одно с другим, а потом возмечтают о том, чтобы все и всюду перевернуть вверх дном.
Хотел бы он быть с ними? Да ни за что на свете. У него семья, дом, дети, еда, друзья-сослуживцы… Хватает и того, что коммунизм придвинулся вплотную к границе: где-то он прочитал, что советские переменили тактику и используют для подрыва устоев местную молодежь, натравливая ее на власти. Он-то сам считал это полной ерундой, лишенной всякого смысла чушью, но все же предпочел не рисковать.
Путешественники на все лады обсуждали недавно пережитой абсурд – все, кроме Пауло, который, казалось, потерял дар речи и сильно побледнел. Карла даже спросила, хорошо ли он себя чувствует – она и мысли не допускала, что ее спутник мог испугаться первого же встречного представителя власти – и он ответил, что все в порядке, может быть, немного перепил, и теперь его подташнивает. Когда же автобус затормозил на пустыре, указанном полицейским, Пауло первым выскочил наружу и отбежал на обочину, чтобы никто не увидел, как его рвет – ибо только он один знал о том, что все время грызло его изнутри, о произошедшем в Понта-Гросса и об ужасе, охватывающем его всякий раз при пересечении границы. От сознания того, что его судьба, его тело и душа всегда будут зависеть от слова ПОЛИЦИЯ, ужас становился нестерпимым. Никогда больше Пауло не ощутит себя в безопасности – он был ни в чем не виноват, когда его пытали и мучили, он не совершил никакого преступления (не считать же преступлением то, что время от времени он употреблял наркотики, которых, впрочем, никогда не имел при себе – даже в Амстердаме, где это не влекло за собой никаких неприятных последствий).
Пытка и неволя, хоть и остались в прошлом, но лишь в физической реальности, а в параллельной – продолжали существовать, пребывая в одной из многих жизней, которые он проживал одновременно.
Пауло присел в стороне от остальных, мечтая лишь о тишине и одиночестве, но индус Рагул подошел к нему и протянул нечто похожее на белый холодный чай. Пауло сделал глоток – питье напоминало просроченный йогурт.
– Скоро полегчает. Только не ложись и не старайся уснуть. И не ищи объяснений – организм у одних людей чувствительней, чем у других.
Оба замерли. Снадобье стало действовать через пятнадцать минут. Пауло поднялся и хотел присоединиться к остальным – те уже развели костер и танцевали под музыку, доносившуюся из автобусного приемника. Они танцевали, изгоняя демонов, танцевали, чтобы показать – они сильней, нравится это кому-нибудь или нет.
– Посиди-посиди еще, – остановил его индус. – Может быть, надо будет помолиться вместе.
– Да я просто чем-то отравился, – объяснил Пауло.
Однако поняв по глазам индуса, что тот не поверил, послушно сел на место. Индус встал перед ним:
– Предположим, что ты – воин в канун битвы, и Господь Просветленный примет в ней участие. Предположим, твое имя – Арджуна, и Господь Кришна просит тебя не трусить, идти вперед и исполнить свой долг, ибо никто не сможет ни умереть, ни убить, ибо время вечно. Дело в том, что ты – смертный человек, ты уже прошел однажды через подобное испытание на другом витке времени, идущего по кругу, и ты видишь, что ситуация повторяется: пусть обстоятельства изменились, чувства и ощущения остаются прежними. Как тебя зовут?
– Пауло.
– Значит, Пауло, ты не Арджуна, всемогущий воитель, боявшийся ранить своих врагов, потому что считал себя хорошим человеком, и Кришне не понравилось это, ибо Арджуна взял на себя власть, которой у него не было. А ты – Пауло из далекой страны, и у тебя, как у каждого из нас, бывают минуты малодушия и минуты, когда мужество побеждает его. Но в минуты малодушия ты одержим страхом.
