Опыт говорил ему, что мужчин влечет к Еве не только потому, что она так прелестна.
Ее окружала аура чистоты и невинности, которую сразу распознала Леонида Лебланк.
Именно из-за ее чистоты такие, как маркиз, инстинктивно будут желать девушку.
Лошади подъехали к домику, и когда они замерли у крыльца, Ева прошептала очень тихо и испуганно:
— А… а вдруг пока меня не было… он проник в дом?
Ее глаза снова наполнились ужасом, а руки затряслись.
— Я удостоверюсь, что его здесь нет, — мягко сказал герцог.
Белев экипажу ждать, он вошел в дом вместе с Евой.
Впустив их, Анри снова запер дверь и зашаркал обратно на кухню, а они тем временем вошли в салон, где в канделябрах еще горело несколько свечей.
Ева посмотрела снизу вверх на герцога, словно ожидая, чтобы он проявил инициативу.
Герцог улыбнулся ей.
— Хорошо, сейчас мы вместе осмотрим дом, и вы сможете спать, ничего не боясь.
Девушка ответила ему робкой слабой улыбкой.
Взяв Еву за руку, словно ребенка, герцог сначала обошел салон.
Он посмотрел за занавесками и за красивой ширмой, которая стояла в одном углу.
Затем они прошли через пустую прихожую в маленькую столовую, очень милую, с овальным столом и мраморным камином XVII века.
Герцог снова проверил за занавесками и даже заглянул под стол.
Потом они поднялись по лестнице на второй этаж.
Здесь было намного темнее, только снизу, из прихожей, шел свет от горящих в бра свечей.
Девушка крепче ухватилась за руку герцога. Он подошел к первой двери, ведущей в ее спальню, и открыл ее.
В ту же секунду внутри раздался грохот.
Ева вскрикнула и кинулась к герцогу. Обняв лихорадочно цепляющуюся за него девушку, англичанин шагнул в комнату.
У кровати горела свеча, и в ее колеблющемся свете он увидел, что грохот вызван сквозняком из открытого окна.
Порыв ветра взметнул занавеску, и та опрокинула горшок с цветком, стоящий рядом на столике.
Занавески по-прежнему раздувались, но герцог был совершенно уверен, что за ними никого нет. Однако Ева пришла в такой ужас, что вся дрожала.
— Все в порядке, — успокаивающе сказал герцог.
— Это он… это он! — прошептала девушка. — Спасите… спасите меня еще раз, — и она умоляюще посмотрела на англичанина.
Впервые в жизни герцог видел настолько испуганное создание.
— Л спасу вас, моя дорогая, — сказал он, привлекая к себе Еву.
Его губы коснулись ее губ.
В первую секунду девушка оробела. Она не могла поверить, что все это происходит на самом деле. Но когда герцог завладел ее губами, страх оставил Еву, и ему на смену пришло что-то невероятно чудесное.
Поначалу герцог целовал девушку очень нежно, словно боялся еще больше испугать. Но затем, когда он ощутил мягкость и невинность ее губ, его губы стали более требовательными, более настойчивыми, и в это мгновение для Евы словно открылись Небеса.
Девушке чудилось, что она парит в снопе лунного света, возносится с ним к самим звездам и кружится в их хороводе, а лунный свет, проникая сквозь тело, струится от ее сердца к губам, затопляя всю ее невыразимым восторгом.
Когда герцог поднял голову, Ева вздохнула, потому что теряла его.
Но девушка была настолько переполнена тем удивительным восторгом, что не посмела ничего сказать, а только спрятала лицо на его груди.
— Теперь ты совсем, совсем в безопасности, моя драгоценная, — проговорил англичанин немного нетвердым голосом. — И я никому не позволю обидеть тебя!
— Я… я люблю… вас, — прошептала Ева, поднимая к нему глаза.
В ее голосе снова слышалась та восхищенная нотка, а лицо светилось таким одухотворенным восторгом, какого герцог никогда еще не видел.
— И я люблю тебя, — ответил он, — давно люблю.
— Давно?
— С тех пор, как впервые увидел тебя, но я думал, что ты принадлежишь моему брату.
— А я… думала, что вы… не одобряете… меня, — прошептала девушка.
— Я не одобрял твой брак с Чарльзом, потому что сам хотел жениться на тебе!
Он крепко обнял Еву.
— Как ты могла так мучить меня, моя дорогая, позволяя мне думать, что будешь моей невесткой, когда я хотел видеть тебя своей женой?
Девушка слабо ахнула, но для герцога это трогательное восклицание прозвучало как песня ангелов.
Потом она спросила едва слышным шепотом:
— Бы… вы… просите меня… выйти за вас замуж?
Герцог улыбнулся.
— Как же еще я смогу заботиться о тебе и защищать тебя? Ты слишком красива, чтобы оставлять тебя одну хоть на минуту!
— Я люблю вас… я люблю вас… всем своим существом! Но… я не знала, что это… любовь.
— Я научу тебя любви, а если кто-то другой попытается это сделать — я его убью!
Ева с обожанием посмотрела на герцога, и он сказал:
— Я не собирался говорить тебе о моих чувствах, пока не отвезу тебя обратно в Англию, и мы не узнаем друг друга получше.
— Теперь я… понимаю, почему вы… хотели, чтобы я… вернулась домой, — прошептала девушка.
— То была главная причина. Но и мои замечания о войне и о том, что значит быть француженкой, остаются в силе.
— Я хочу… быть англичанкой… и я… хочу быть… с вами! — страстно воскликнула Ева.
— Так и будет, — пообещал герцог, — и если, моя дорогая, ты достаточно меня любишь, мы можем пожениться еще до возвращения в Англию.
— Я так… сильно вас люблю, что… хочу… выйти за вас сейчас… немедленно… сию же минуту! — вскричала девушка.
Герцог засмеялся.
— Это было бы затруднительно, но я постараюсь устроить нам венчание на завтра или послезавтра.
Ева прижалась к нему.
— Бы… совсем-совсем уверены… что хотите жениться на мне?
— До встречи с тобой у меня ни разу не возникало желания жениться, — признался герцог. — Все думают, что я — убежденный холостяк.
Помолчав, девушка спросила:
— А вдруг… когда мы… поженимся… вы разочаруетесь… и решите, что… ошиблись?
Герцог улыбнулся.
— Ты — все, что я мечтал видеть в своей жене. Я люблю и обожаю в тебе все. И хочу знать о тебе как можно больше.
Ева торжественно посмотрела на него.
— Бы обещаете… научить меня… всему тому, что вы… хотите от меня?
— Обещаю, — сказал герцог, — но, главное, будь такой, какая ты есть.
