Он посмотрел на открытую антресоль, встал на стул и положил фото обратно, рядом с другими. Возникло желание проверить, все ли они на месте, но заниматься этим сейчас он не мог. На глаза попалась непочатая бутылка виски, которую он купил на днях. «Очень любезно, благодарю». Вцепился в нее обеими руками, ощутив прохладу стекла. Улегся в постель, не раздеваясь. И бутылку не открывал, пока она не наполнилась теплом его рук, его тела.
Сняв наконец трубку, он не был в состоянии сказать, сколько раз прозвонил телефон.
– Саломон, какого черта… Я звоню тебе уже несколько часов подряд!..
Суббота давно воцарилась в комнате, щедро залитой солнечным светом, который самым жестоким образом усиливал головную боль.
– Это невероятно, клянусь тебе… Я нашел книгу, которую прислал мне Раушен, – «Поэты и их дамы». И всю ночь ее читал… Но ничего рассказывать сейчас не буду: ты должен приехать…
«Не вмешивай их».
– Саломон?
«Не вмешивай своих друзей в это дело».
– Я здесь, Сесар.
– Так ты приедешь или как?
– Не думаю, что у меня получится. У меня… очень много дел… сегодня.
Пока он придумывал какую-никакую правдоподобную отговорку, на другом конце провода послышалось недовольное ворчание.
– В таком случае приедем мы… Будем у тебя, думаю, где-то в…
– Нет, постой. Лучше…
Он хорошо знал, что Сесаром, исполненным энтузиазма, было гораздо труднее манипулировать, чем Сесаром обычным. На секунду он ужаснулся при одной только мысли, что они увидят его разгромленную квартиру. К тому же он слишком хорошо знал своего бывшего научного руководителя, чтобы быть уверенным, что даже если он сейчас без обиняков заявит, что не хочет его у себя видеть, тот закроет глаза на грубость и заявится к нему на улицу Ломонтано об руку с Сусаной, которой поручит нажимать на дверной звонок. И пришел к выводу, что единственное, что он может сейчас предпринять (особенно в данный момент, с головой, гудящей после выпитого виски), – это сделать вид, что ничего не происходит.
– Лучше приеду я. Дай мне час на сборы.
Он положил трубку, сел на кровати и оглядел разбросанные по полу книги. Убирать он ничего не будет – примет душ, проглотит чашку горячего кофе и поедет к Сесару, чтобы попробовать убедить его не совать нос в эту навозную кучу.
Но прежде ему нужно кое-что проверить.
Он включил компьютер, стоявший в спальне, впрочем, как и телевизор, чтобы оставить в гостиной больше места для книг, и вышел в Интернет. Пока загружалась запрошенная страница, он вытащил из кармана клочок бумаги с номером телефона Ракели и набрал его на мобильнике. И, отстукивая на клавиатуре запрос в привычном поисковике, услышал: «Компания „Телефоника“ сообщает, что набранный вами номер…» Он набрал еще раз – результат тот же. Ракель дала ему несуществующий номер. Но почему?
Вдруг на мониторе появился заголовок: «МУЖЧИНА КОНЧАЕТ ЖИЗНЬ САМОУБИЙСТВОМ ПОСЛЕ ИЗНАСИЛОВАНИЯ И УБИЙСТВА СВОЕЙ ШЕСТНАДЦАТИЛЕТНЕЙ ДОЧЕРИ».
Он открыл страницу, перечел текст несколько раз, внимательно изучил фотографии.
И почувствовал, что паника – это не что иное, как некая холодная субстанция, вакцина, введенная в его кровь.
– Что ж, приступим. Прежде всего, один простой факт. Как я вам уже говорил, истории, которые здесь изложены, не задокументированы. Нет никакого объективного свидетельства того, что все это было на самом деле, и боюсь, что ни один серьезный исследователь в это не поверит. Но, как вы знаете, сам я никогда не был серьезным…
– Ну ты скажешь! – подала голос Сусана с ковра на полу. Ее одежда – черные блузка и джинсы, шелковый шарфик вокруг шеи – резким контрастом выделялись на фоне ярких узоров персидского ковра, на котором она устроилась.
Верный своей привычке, Сесар отложил открытие всяческих тайн и разгадки до послеобеденной беседы. И вот теперь, после кофе, он расхаживал по комнате, посматривая на них поверх синих очков. Книга, что послужила темой беседы, представляла собой скромный том в черном переплете.
– В ней описаны встречи нескольких знаменитых поэтов, поэтов первого ряда, с теми, кто послужил им источником вдохновения. Но связующая мысль, которая объединяет различные рассказы, представляет собой убеждение, что встречи эти не были ни случайными, ни исключительными. Совсем наоборот: они были организованы дамами некой секты. И те, кого повстречали на жизненном пути все эти поэты, являлись сверхъестественными созданиями.
Сусана усмехнулась, обернувшись при этом к Рульфо, и почесала коленку. Сесар обратил на нее забавно-укоризненный взгляд:
– O, давайте не будем делать поспешных выводов, не дослушав до конца, почтеннейшая публика… Фантазия эта детально проработана, в чем вы сможете убедиться чуть позже. Автор утверждает, что легенда о дамах уходит корнями в глубокую древность и что сама она послужила основой для создания многих других легенд – о музах, о горгонах, о Диане и Гекате, о Цирцее, Медее, Энотее и других колдуньях и ведьмах классической поэзии, о Кибеле и Персефоне; здесь же скандинавская Вёльва, оседлавшая волка; и ведьма эпохи Возрождения, летавшая на помеле; ассирийский суккуб Лилиту и библейская Лилит; Озерная Фея артуровского цикла, Белая Змея, ведьмы «Макбета»; Венера Илльская Проспера Мериме[23], Ламия Джона Китса[24], Атласская колдунья Шелли[25], Царица Ночи Моцарта, Альцина и Мелисса Генделя, а также Армида Гайдна… И все всегда повторяется: могущественные и порочные женщины, так или иначе имеющие отношение к искусству. Поэт и эрудит Роберт Грейвс[26] был одним из первых, кто указал на связь этой легенды с поэзией в своей книге «Белая богиня», но он никогда не доходил до серьезных утверждений, что поэты были вдохновляемы реальными, хотя и нечеловеческой природы, созданиями… И не спрашивайте, каким именно образом они вдохновляли своих поэтов, остановитесь на мысли, что дамы – это существа, способные подтолкнуть поэтов к творчеству.
О них самих в книге говорится немного. Утверждается, что их действительно тринадцать, но что тринадцатая никогда не упоминается, то есть ровно то, о чем мне говорили мой дед и Раушен, хотя почему так, нет даже намека. Они получают номер, некое секретное имя и свой символ в виде золотого медальона. Имена латинского или греческого происхождения и перекликаются с именами ведьм в сатанинской традиции… – Он открыл книгу на одной из заложенных страниц и начал читать: – «Бакулария, Фасцинария, Херберия, Мальярда, Ламия, Малефиция, Венефиция, Мага, Инкантатрикс, Стрикс, Акелос и Сага», у этой номер двенадцать, и она последняя, у которой имеется номер…
