— Есть вещи, которые кажутся ужасно сложными, в действительности же они очень простые, — начал свою лекцию Байси. Он наконец застегнул свой рюкзак и забросил его себе на спину. — Вам хотелось бы узнать, откуда имя Байси?
— Это мое вечное неудержимое желание, — серьезно произнесла Шпела и посмотрела на Байси крайне умным взглядом.
— Ха, вот, как это было, — начал Байси, — кто красив, умен и с головы до пят сплошные мускулы, того называют Байси, то есть Пузан.
22
После обеда Гений еще немного поразмышлял о разговоре с Бобом, после чего заодно немного помечтал о Бибе. Затем его снова захватила мысль, которая давно не давала ему покоя. Не было вещи, которую бы он не умел найти в сети, не было такой технической новинки, которой бы он не знал до последнего чипа. Он буквально проглатывал все журналы по компьютерной технике.
Поэтому он потихоньку начал собирать фотографии хакеров, которые устраивали провокации, заставляя трепетать толстосумов по всему миру. Ему казалось, что все эти истории доказывают: есть еще правда на земле. Для способного человека с особой миссией не может быть границ.
Его отец был сотрудником Всемирной торговой организации и из своих многочисленных командировок в богом забытые места посылал домой открытки. Гений, который шлифовал свои мозги в электротехнической школе, постепенно начал понимать, что господа с сигарами все время говорят о свободе и правах человека, а сами наживаются на торговле едой и лекарствами.
Поэтому он поклялся, что когда-нибудь добавит и свою фотографию в галерею мировых взломщиков закрытых компьютерных систем.
Во время каникул он работал в Институте электроники, математики и физики. «Маленького сорвиголову», как его начали называть здесь, вскоре все полюбили. Гения немного смущал эпитет «маленький», но зато «сорвиголова» здорово ласкало слух.
— Когда-нибудь вы еще будете гордиться тем, что работали со мной, — пророчески посмеивался он, вытирая стекла очков у автомата с кофе, чаем и какао. Сотрудники скромно слушали его в то время, когда давали отдых своим усталым глазам, в другое время непрерывно устремленным на светящиеся экраны.
Его размышления в поздние послеобеденные часы прервал звонок. Звонил Делит. Ха! Разыграется классическая история. Он пойдет мимо привратника.
— Эй, маэстро, — окликнет его привратник. — Разве каникулы не кончились? У тебя нет занятий?
Гений встанет по стойке «смирно» и отсалютует.
— Смиренно докладываю, — оттарабанит он, — что вообще-то у меня есть уроки, но в институте меня ждут неотложные дела.
— Понятно, — скажет привратник. Приложит руку к фуражке, отдавая честь, и добавит: — Делит тебя ждет.
Гений рассмеется и помчится по ступенькам. Делитом называли самого младшего доктора наук в отделе программирования искусственного интеллекта. Иногда его называли также «большим сорвиголовой». Поэтому понятно, что они с Гением прекрасно понимали друг друга.
Однажды Гений признался ему, что хочет проникнуть в Мировой банк, или генштаб какой-нибудь международной организации, или в личный кабинет президента некоей сверхдержавы.
— И всего-то? — спросил «большой сорвиголова».
— Да, — решительно подтвердил «маленький сорвиголова» и предусмотрительно лукаво добавил, — пока.
— А ты правда этого хочешь? — спросил «большой сорвиголова».
— Правда, — ответил «маленький сорвиголова».
И началось.
Делит преподал Гению основные правила. Когда он не был загружен поручениями или когда заканчивал тестирование программ, полученных для проверки, он садился перед большим компьютером в углу, и его пальцы начинали танцевать по клавиатуре. Танцевали они не просто так, а со смыслом. И когда Гению казалось, что он попал в некий важный информационный узел, они склоняли головы друг к другу, обсуждали, и двигались дальше.
Итак, в тот день после обеда Делит снова позвонил ему домой и дал понять, что история близится к завершению.
— Маэстро, — произнес он взволнованным голосом, — думаю, что мы сделали это.
Гению стало сразу понятно, о чем идет речь.
— Лечу, — только и сказал он, переобул кроссовки и отправился в институт. Автобус останавливался перед главным входом.
В этот день он тащился как назло медленно, словно старая кляча. Словно упражнялся в езде от одного красного светофора до другого. Ехал неспешно и вежливо пропускал на перекрестках даже воробьев и мелких букашек.
— Думаю, что мы сделали это! — звенели в ушах слова приятеля.
«Подходящий момент, — размышлял Гений. — Я это тисну в нашу газету. Все упадут в обморок. Мир будет потрясен. Больше никто не будет петь никаких грустных песен. Замглавного редактора нашей газеты „МЭГА“ покажет свою значимость. Я стану главным героем. А главным героям достаются главные кошечки. Ясно!» Он с шумом ворвался в комнату. Делит прихлебывал из чашки кофе и глядел на экран.
— Ты уже здесь? — только спросил он, не отрывая взгляда от экрана.
— Да, — задыхаясь, ответил Гений, — рассказывай.
— Тебя это в самом деле интересует? — спросил Делит.
— Отгадай, — предложил Гений.
— Ну, хорошо, — сказал Делит и повернулся на стуле. — Как ты помнишь, за два последних месяца мы с тобой отсюда…
На верхнем главном поле компьютера густо теснились длинные ряды букв и цифр, уходившие далеко за пределы экрана.
— …дошли до этого места.
Делит карандашом очертил отрезок с начала и почти до конца заголовка.
— Затем возник несомненно главный вопрос: сделаем мы это или нет. И мы с тобой решили…
— …что сделаем! — воскликнул Гений. Потом добавил: — Только мы с тобой!
— Да, — соглашаясь, кивнул Делит.
Он высосал из чашки последние капли кофе.
— Начиная с этого момента, я тратил жалкие остатки своего свободного времени. Немного покопался здесь и немного покопался там. А на заднем плане раздавался плач моих нерожденных детей.
Гений вздрогнул.
— У тебя есть дети? — удивленно спросил он. — Я не знал.
— Видишь, парень, в этом твоя проблема по жизни. Слушаешь, но не слышишь. Я сказал, нерожденных. Однако справедливости ради добавлю, еще незачатых. Спроси мою Метку, что она об этом думает.
— Спросить? — с облегчением вздохнул Гений и уже начал смеяться. — Спросить?
— Как-нибудь в другой раз, — ответил Делит. — Тебе все еще интересно, как обстоит дело с твоим президентом и с ноутбуком в его спальне?
— Интересно, — подтвердил Гений.
— Тогда садись ближе, — сказал Делит и снова потянулся за карандашом. Затем начал объяснять. Гений напряженно слушал и старался все услышать. Когда ему на миг казалось, что он все понимает, наступал следующий миг, когда он ничего не понимал. Однако в результате важным оказалось заключение.
