Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
Сам по себе спорт ведь со времен той же Московской Олимпиады сильно изменился. Как только в нем был запущен процесс коммерциализации, а произошло это после Игр в Сеуле, когда Самаранч принял решение допустить профессионалов к участию в любительских соревнованиях, начался серьезный конфликт между клубными и национальными сборными: международные федерации стали в некотором смысле дублировать действия МОК — искать спонсоров, привлекать телевидение, это в свою очередь потребовало резкого увеличения количества соревнований. Если раньше большим количеством стартов отличались лишь единичные виды спорта типа тенниса и горных лыж, постепенно в эту обойму втянулись все.
* * *
Под занавес Московской Олимпиады случилась ситуация, позволившая мне увидеть Сергея Павловича Павлова в совершенно неожиданном ракурсе. Не думаю, кстати, что о нем знают многие из тех, кто во время тех Игр с ним работал. Павлов, как председатель Спорткомитета, возглавлял штаб советской делегации, в который входил и я в силу своей должности руководителя динамовской группы, тем более что на динамовских сооружениях проводили достаточно большое количество соревнований. В этот перечень входило стрельбище в Мытищах, игровой зал на улице Лавочкина, и так далее. По утрам приходилось вставать чуть свет, в шесть-семь часов я уже проводил совещание собственного штаба, где мне докладывали сводку по предыдущему дню, затем начинался соревновательный день, плюс — велосипедные дела. Вечером мы в обязательном порядке собирались у Павлова в Олимпийской деревне, решали какие-то текущие проблемы, подводили итоги, в общем — каждодневных забот хватало. В связи с этим я ложился спать в лучшем случае в час, а то и в два часа ночи, чтобы снова подняться в четыре или пять утра.
С одной стороны, это была крайне интересная и «плотная» жизнь. С другой, усталость уже накопилась до такой степени, что подсознательно все ждали, когда уже все закончится.
В заключительный день Игр мы с моим приятелем пятиборцем Олегом Чувилиным, который возглавлял в Спорткомитете одно из управлений, пошли на закрытие Олимпиады — в официальных парадных костюмах, все как положено. До начала церемонии оставалось, наверное, час или полтора, а возможно, что и меньше. Павлов уже находился на правительственной трибуне, наши же места располагались прямо под ней. И вдруг от Павлова прибегает человек:
— Сергей Павлович просит вас срочно к нему подняться.
Я, естественно, поднялся в ложу. Гляжу, на Павлове в буквальном смысле нет лица. Спрашиваю его:
— Что случилось?
И слышу в ответ:
— В точку сбора нашей делегации у Малой спортивной арены не все пришли. Ребята, выручайте: делайте, что хотите: вытаскивайте с трибуны всех наших, но во чтобы то ни стало нужно скомплектовать «коробочку».
Мы с Чувилиным кинулись на Малую спортивную арену. Когда добежали, там стояло человек, наверное, уже пятнадцать. В чем дело, всем было по-человечески понятно: Олимпиаду триумфально выиграли, расслабились. Но допустить, чтобы страна-победитель появилась на стадионе в столь жалком виде, было совершенно невозможно — в этом отношении я Павлова прекрасно понимал, тем более что с минуты на минуту на трибуне должны были появиться члены Политбюро.
Мы стали хватать всех подряд, кто направлялся на трибуны в костюмах советской команды. Объясняли коротко: «Ребята, экстренно нужна ваша помощь». В итоге все-таки сколотили «коробочку» человек на сорок или пятьдесят, сами встали во главе.
Супруга моя тогда сидела на трибуне и потом рассказывала, что вообще ничего не успела понять: вроде только что рядом был, потом отошел куда-то, бац — и уже по стадиону иду. Зато конфуза удалось избежать.
Глава 9. «Большая петля»Для того, чтобы понять Тур де Франс до конца, нужно хотя бы однажды проехать его «ногами». Но это не только спорт: по истории гонки — величайшей из всех существующих — можно до мелочей проследить начало проникновения бизнеса в спорт. Вопрос-то с самого начала стоял всего лишь о повышении тиража газеты L'Auto — прототипа нынешней французской L'Equipe.
История Тур де Франс берет начало в 1902 году. Идеологом этого мероприятия был, как известно, спортивный журналист с велосипедным прошлым, но никогда в подобных гонках не выступавший. Он просто любил велосипед. Звали его Жео Лефевр. Он и стал одним из учредителей Тур де Франс вместе со своим другом, издателем и редактором L'Auto Анри Дегранжем (ему впоследствии на одном из перевалов поставили памятник). Так появилась форма соревнования, в основе которого лежало не что иное, как принцип реализации коммерческого рекламного проекта через спорт: если до появления Тура общее число подписчиков газеты составляло 25 тысяч, то двадцать лет спустя тираж в дни гонки составлял 500 000 экземпляров в день.
По объему телевизионных трансляций нынешний Тур де Франс стоит сразу после летних и зимних Олимпийских игр и чемпионата мира по футболу. Но в отличие от этих турниров гонка имеет одну уникальную особенность: у нее 120 миллионов зрителей и только десять процентов из этого числа — люди, сидящие на трибуне.
В первых гонках было немало курьезного. Поскольку велосипеды часто ломались, гонщики везли все запасные колеса и трубки на себе. Дороги тоже оставляли желать лучшего, поэтому были туры, когда до финиша добиралось не более десятка человек, а кто-то вообще доезжал дистанцию на трамвае.
До 1914 года существовала практика, когда гонка ехала ночью, а днем гонщики отдыхали. Делалось это в связи с тем, что относительно хороших дорог во Франции в те времена имелось не так много, и все они в дневное время были прилично перегружены.
По мере хода истории Тур де Франс стал обрастать как организационным, так и коммерческим опытом. С конца 80-х годов прошлого века проводить «Большую петлю», как в просторечии стали именовать свою гонку французы, стало специально организованное «Общество Тур де Франс», которое впоследствии взялось еще и за проведение ралли Париж-Даккар и парусной регаты. Обычно почти все спортивные турниры проводятся в относительно неизменных условиях — на стадионе, в зале. Соответственно и провести их проще. Многодневка — особенная история. Организовать соревнование, которое идет по дорогам всей страны, не упустить из вида ни единой мелочи — великое мастерство. Думаю, что невозможно найти иное спортивное мероприятие, чья история насчитывала бы сто с лишним лет и которое продолжало бы прибавлять в развитии, не меняя своей формы.
Когда я впервые соприкоснулся с Тур де Франс, у меня уже имелся достаточно большой опыт проведения велогонки Мира. И разумеется в плане организации я считал ту гонку верхом совершенства. Мы действительно воспринимали ее, как верх организационного совершенства, искренне восхищались тем, что наши гонщики могут вообще не беспокоиться об организационной стороне дела. У каждого из спортеменов имелся специальный брезентовый кофр с замками и под определенным номером, оставалось только уложить внутрь чемодан, который забирала специальная служба. Другими словами, спортсмен утром выходил из гостиничного номера в велосипедных трусах, майке и туфлях, ехал этап, приезжал в другой город, где в номере нового отеля все уже было разложено точно так же, как было в предыдущем. Врачи команд составляли рацион и в самом начале гонки все уже точно знали, что будут есть на ужин в каждый из последующих дней. Было налажено все: сервис, встречи в городах, общение с болельщиками, начиная от обычного населения и заканчивая политическим руководством, спонсорские приемы — и прочая, и прочая, и прочая.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
