Книга Смертельный гамбит. Кто убивает кумиров? - Кристиан Бейл

— Кому же мешал Рудольф?

— Всем, мистер Бейл, и прежде всего союзникам, которые подозревали, что укрепление Австро-Венгрии рано или поздно приведет к сотрудничеству с Германией. Бисмарк — умнейший канцлер, но и тот признавал будущее за объединенной Европой. Поэтому его так раздражал союз Франции и России. Союз стран совершенно разного пути развития, с глубинными противоречиями, которые могли завести Европу очень далеко от развития капиталистических отношений.

— Звучит немного сухо, — я улыбнулся, вспоминая, что история меня всегда смущала этими общими понятиями: «капиталистические отношения», «мировая революция» и прочее.

— И тем не менее убийство Рудольфа — это результат заговора, хотя непосредственное участие в нем принимал Франц Фердинанд.

Я вытаращил глаза:

— Как принимал?

— Э, батенька, а вам известно, что эрцгерцог получил бы право стать императором, если бы его не убили?

— Да, конечно, но.

— А то, что он был завзятым ловеласом, — бесцеремонно перебил меня профессор, — это вы знали?

— Да, читал переписку, но.

— И последнее, а вы знали, что Франц состоял в любовной связи с юной баронессой Марией Ветера?

— Не знал, — искренне признался я.

— Вот-вот, — назидательно покивал доктор Рернер, с удовольствием откидываясь на спинку кресла, — аяжепо молодости лет бывал в Праге, в одном очень приятном доме, и видел дивную коллекцию живописи и записи из дневника этой Марии.

Я по-прежнему сидел, открыв рот.

— Девушка эта, — невозмутимо продолжал мой собеседник, — подробно все записывала, как послушная институтка, и в том числе о своих романтических ночах с обоими джентльменами.

А дальше все было просто: случайно или по сговору с кем-то Франц Фердинанд однажды вечером, когда они по обыкновению развлекались в замке, поссорился с Рудольфом. Выхватили пистолеты. Баронесса закричала и бросилась из спальни в чем была. Кронпринц убил ее у двери. Очень дорогой персидский ковер и очень дорогая батистовая сорочка Марии были пропитаны кровью. Лужа растекалась по паркету, но мужчины не смотрели на пол. Они смотрели друг на друга. Светлые навыкате глаза Франца недобро сверлили взглядом лицо Рудольфа. Тот был лишь в панталонах, бос и без рубахи. Зато в его руке было оружие. Эрцгерцог же был неодет, лежал на постели, и до его оружия, которое находилось на прикроватной тумбочке, нужно было еще протянуть руку.

— Стреляй, — спокойно прищурился он, — никто не видит, докажи, что ты настоящий мужчина.

Рудольф вспыхнул и молча поднял руку. Черное дуло смотрело прямо в лоб. Франц не дрогнул. Не закричал. На скулах заходили желваки, а губы изогнулись в хищной, презрительной улыбке. И тут случилось то, что называют провидением. Кронпринц поскользнулся, одна босая нога оказалась в луже крови, и носок чуть съехал. Наследник брезгливо дернулся и на долю секунды отвел взгляд от Франца. Тому же больше и не нужно было, ведь его зачислили в армию еще с детства, а где-то лет с семи мальчишка уже с удовольствием лазал по лафетам, бил в барабаны и подбирался к ружьям. В девять он умел стрелять из пистолетов.

Рудольф увидел оружие в руках у Франца и сразу нажал на курок. Тот ответил. Более спокойный, решительный и опытный, он, конечно, не промахнулся. Комната, где несколько минут назад витал аромат сандала, сигар и удовольствия, наполнилась запахом крови, пороха и горелых костей. Пули, выпущенные из оружия эрцгерцога, разбили ребра и разнесли в клочья сердце Рудольфа.

Спустя две недели я встретился с Джерри Рубеном и, как всегда, показал ему свои записи.

— Я только не понял, организация контролировала Франца Фердинанда?

Кивок, и Джерри продолжает читать мои бумаги.

— Это на тех закрытых собраниях, участники которых были могущественней монархов?

Снова кивок.

— Он не мог отказаться?

— Не мог, — Джерри наконец отложил бумаги, — спокойная жизнь с любимой женщиной в мире, где все подчинено войне, требует надежных гарантий. Ему предложили посодействовать убийству, в ответ дали возможность выбрать. Либо монархия, либо тихая гавань, и то, что он выбрал второе, никак не мешало Клану.

Действительно, Франц Фердинанд женился на графине Софии Хотек, чешской аристократке, но не наследнице по королевской крови Габсбургов. Женитьба на ней лишила наследников эрцгерцога права претендовать на престол. Франц согласился. Таким образом, династия прервалась с его смертью.

— Кто же убил его?

— А, — Джерри машинально допил остывший кофе, — фанатик какой-то в Сараево. Идейный тупица решил, что борется с тираном. Эрцгерцог все равно был бы убит, потому что Франц Иосиф по сути уже не имел веса на политической арене, а Европа нуждалась в кровопускании.

Меня снова передернуло от спокойного цинизма Рубена.

— Клану нужна была война, не думаешь же ты, что смерть какого-то наследника могла нарушить наши планы?

— А зачем убивать Софию? — спросил я со злостью.

— Она была убита случайно, как и Диана Спенсер. (Тонкая улыбка.) За компанию, за любовь, за страсть. По-моему, прекрасная смерть! Как считаешь?

Тихий смех. Я выхватил свои бумаги и почти вылетел из кафе. Джерри вслед мне стал смеяться громче.

Я никак не мог понять, что же меня так пугает в этой истории. Какой-то сербский фанатик убил Франца Фердинанда, его любимую жену, оставил детей сиротами просто потому, что Клан счел: Европе нужна война?.. Жертва настолько ненужная, что невозможно осмыслить, ради чего она была принесена. Если следовать логике Джерри Рубена, то, выходит, каждый, кто связан с Кланом, должен быть готов, что в любой момент может прийти его час? Или просто постигнуть — жизнь есть не нелепая череда случайностей, а цепь закономерностей, которые происходят в жизни человека из-за совершения того или иного поступка. Кровь за кровь, что ли? Но ведь живет сын Мерилин Монро — человек, фактически убивший свою мать. Да, не он нажал на спусковой крючок и не он подсыпал снотворного в шампанское, но он же заставил ее страдать! И тут я слышу голос Джерри в ушах: «А она его?» И она его. Франц Фердинанд убил Рудольфа. И сам захлебнулся кровью, когда в него выстрелили, да еще на руках у него умирала любимая женщина. Что это? Может, закономерность, которая является соблюдением закона равновесия, возмездие, если хотите? Я не священник, не философ и, к сожалению, не Господь Бог, просто я знаю: если человек совершит злодеяние, искупление может быть не менее кровавым…