— Ну, тогда добро, подъезжай. Завтра в 12.00 будем тебя чествовать.
Конечно, после таких слов ни о каком скором отдыхе не думалось. Василий Петрович заварил крепкий кофе, с сожалением посмотрел на тахту, выпил две чашки дымящегося черного напитка и позвонил супруге, скромной миловидной женщине, работавшей в одном из НИИ, чтоб пораньше возвращалась с работы домой…
На следующий день Шумилов уже находился в Москве, остановившись в ведомственной гостинице. Чествование было торжественным, но коротким. Получившего новые погоны Шумилова вскоре вызвали к генералу Круглову. Как-то Василий Петрович слышал от людей знающих любопытную легенду, будто бы генерал-лейтенант — внебрачный сын бывшего министра госбезопасности Круглова, который в свое время являлся одним из заместителей самого Берии. Но все это не соответствовало истине. Известно, что, когда генерал-полковник Круглов возглавлял министерство в конце 40-х, его однофамилец Юра Круглов служил в дальневосточном управлении госбезопасности. Но эти Кругловы — и генерал-лейтенант, и бывший министр — не только родственниками не являлись, а и вообще дороги их никогда и нигде не пересекались.
В назначенное время Шумилов явился к генералу, тот долго его рассматривал, словно впервые увидел в нем новые черты. Затем спросил:
— Скажи, Василий, что ты хочешь… сейчас?
Не задумываясь, полковник Шумилов ответил:
— Выспаться, товарищ генерал, и послать всех…
— И меня что ли, Шумилов? — в голосе генерала послышались иронические нотки.
— Не знаю. Вроде неприлично начальство посылать. Но ведь начальство с успехом посылает подчиненных. Почему бы и не наоборот?
— И то правда. Ну хорошо, Василий, пошутили и хватит. Теперь о деле. Ты все правильно сделал, я всегда хорошо о тебе думал. Самое главное в тебе — ты в самый ответственный момент принимаешь верные, безошибочные решения. А этот Дырман и его оперативники только путались и мешали нам. А теперь слушай внимательно. Знаю, что за Дырманом водилась одна причуда: он всегда боялся прослушки, интересовался новинками техники. Не спрашивай, откуда знаю… А, может, правильно делал этот Дырман, а, как думаешь? Вот сейчас мы с тобой говорим, а нас могут прослушивать. Что скажешь?
Полковник Василий Петрович Шумилов озабоченно глянул по сторонам, полагая, что босс все же шутит.
— Да нет, не мои головорезы. Скажем, ты мог принести с собой передатчик, который тебе подцепили еще в Ленинграде. А значит, эти неугомонные ленинградцы могут покатить на нас с тобой волну. И неизвестно, во что она превратится: то ли в легкий бриз, то ли в цунами. Вот что бы ты выбрал?
— Что выбрал? Цунами бы выбрал, чтоб смело.
— Хорошо, пусть тебя сметет, коль выбрал. А я еще не тороплюсь. А ведь тебя точно слушают.
Быстрым движением генерал, словно с налета, вытащил с пояса брюк своего собеседника короткую иголку с маленьким крючком на одном конце и квадратиком — на другом. В его руках оказался не безобидный предмет игрушечных размеров, а сверхчувствительный приемник сигналов. Генерал-лейтенант, прекрасно знавший, что дни его службы и личной жизни проходят под колпаком, проявлял сверхбдительность, чтобы, насколько это возможно, обезопасить себя от «излишних» ушей и глаз. О том, что его подопечный Шумилов принес на себе прослушку, генералу было доложено его помощниками, незаметно обшарившими казенный номер и форму Шумилова и наблюдавшими за ним во время церемонии вручения погон и чествования полковника.
— Ну как, я прав? — спросил генерал. — Знаешь, что я могу подумать о тебе? А не сам ли ты это вставил? Вот видишь, даже ты, такой опытный, а можешь влипнуть, как безмозглый мальчишка.
Полковник Шумилов попытался что-то возразить, дернув рукой, но в этот момент дверь кабинета бесшумно открылась, в нее вошел совсем юный адъютант с хорошей выправкой.
Генерал молча отдал ему мини-приемник и попросил доложить о результатах исследования.
— А теперь перейдем в другую комнату.
Они прошли в другое помещение, прежде в небольшом предбаннике сняв почти всю одежду и облачившись в просторные целлулоидные скафандры, соединенные между собой шлангами переговорных устройств. Спаренными близнецами из фантастического фильма оба проследовали друг за другом, плотно прикрыв обитую спецматериалом дверь. Столик, за который сели, был прозрачный, как и кресла, в которых они устроились. В матовой комнате, казалось, не было ни пылинки. Эта стерильность напоминала операционную и космическую лабораторию одновременно. «Интересно, — подумал Шумилов, — много ли людей здесь побывало? И какие тайны тут обсуждаются?» Но тут же словил себя на мысли, что не хотел бы он знать эти тайны, достанет с него и тех, которые доверяются ему лично… И так, не приведи господь, если кто-то более могущественный, чем сам Круглов, проявит к нему неподдельный интерес… то неизвестно, чем и где его деньки закончатся.
— Слушай, Вася, Ада Андреевна, которую мы освободили вместе с братьями Суховыми, не только дочь члена Политбюро, но и любовница одного из высокопоставленных советских чиновников. Это ты уже знаешь.
Генерал наклонился в сторону Шумилова, словно боясь, что их и тут подслушают, и, изменив голос, добавил:
— Это не просто б…, это умнейшая баба. Одна из влиятельнейших персон по части добывания денег. Ни больше ни меньше. Она координирует целые потоки наркотрафика, следующего с Востока через нашу страну далее в Европу. А за этот транзит могущественные наркобароны весьма хорошо платят. Усвоил? Скажу тебе только, что эти суммы превышают официальный бюджет страны в несколько раз. Полагаю, что ты, в отличие от этого… как его… Воронова, да, старшего лейтенанта милиции… не додумаешься до такого абсурда, как вести борьбу против этого явления. Твоя задача состоит лишь в том, чтобы отслеживать весь северо-западный регион. И своевременно меня обо всем информировать.
Шумилов понимал, что наркотрафик интересует не только Аду Андреевну, не только ее высокопоставленных таинственных кураторов, которых при желании можно вычислить, но и генерал-лейтенанта Юрия Владимировича Круглова и, конечно же, его босса, коим явно не является непосредственный начальник… Эх, задачка! Может, зря его когда-то загадочные силы спасли от смертной долюшки? — подумал полковник и сделал глубокий вдох. Кому он теперь обязан и жизнью, и службой, и каждым вздохом? Конечно, он подозревал, откуда тогда подул ветер спасения, когда он по молодости «погорел» на антисоветчице из сотого цеха. И служил верой и правдой своим спасителям и благодетелям, сам теперь по приказу лишая жизни «провинившихся». Но вот на него опять пошла охота, прослушку прицепили… А может, это люди Круглова так его проверяли? — подумал больше для самоуспокоения.
Нет, он, конечно же, не такой дурак, чтобы бороться против системы в системе, — этого монстра, взращенного власть предержащими и всесильными. Этот спрут давно правит бал, а он кто? Козявка, поименованная полковником Шумиловым. Возможно, генерал по-своему прав в том, что нужно не вмешиваться, а только отслеживать ситуацию, дабы не разъярить спрута и каким-то образом смягчить ситуацию в стране, не дать превратить всю территорию необъятной державы в рынок сбыта наркотического зелья. Может, только эти цели и преследует генерал, а? Шумилов терялся в догадках, то полагая, что Юрий Владимирович сам причастен к наркотрафику, курируя и снимая сливки, то думая, что он контролирует дальнейшее нераспространение зелья и тем самым ведет благородную игру. Поди разбери всех этих избранных и причастных!
