— Так уж вышло, — сказал Таркин вместо ответа, — что я немного знаю, каково это — быть в плену.
Гален с интересом посмотрел на него.
— Я провел несколько недель в тюрьме сепаратистов под названием Цитадель. — Он помолчал, давая переварить услышанное. — Вас пытали, доктор Эрсо?
— Нет, а вас?
— Неоднократно.
— Простите...
— К счастью, меня спасли до того, как мои тюремщики дошли до самого худшего. Кто знает, что было бы, если бы пытки продолжались? Соответственно, предположим, что вам разрешили бы покинуть Корусант и вы снова попали бы в руки врага. Что тогда?
— Сейчас я знаю еще меньше, чем тогда.
— Неправда, — отмахнулся Таркин. — У вас есть нечто куда более ценное, чем военные разведданные, доктор Эрсо. У вас есть ваши знания. И мы хотим, чтобы они тут и оставались.
Гален уныло кивнул в ответ:
— Мне нужно содержать семью, коммандер.
— Возможно, Лира сумеет найти работу?
— Не в том дело. — Гален с несчастным видом уставился в пол. — Мне нужна возможность продолжать исследования. Не знаю, что и думать...
Откинувшись в кресле, Таркин сплел пальцы и оценивающе взглянул на Галена.
— Наверняка вы заметили, что у вас есть могущественный союзник в лице Орсона Кренника.
Гален поднял взгляд от ковра.
— Мы познакомились в «Программе будущего». Много лет назад.
— Именно из-за ваших с ним взаимоотношений мы решили не продолжать дальше. — Гален непонимающе прищурился, и Таркин продолжил: — Следствия и суда не будет. Собственно, я намерен рекомендовать закрыть ваше дело. Вам придется оставаться на Корусанте, пока не будет получено одобрение моего руководства, но, полагаю, это займет не больше пары стандартных месяцев.
Гален уставился на него:
— Месяцев... — Он потер лоб. — И все же, полагаю, мне следует поблагодарить вас.
— Благодарите своего знакомого, доктор Эрсо. Но прежде чем вы уйдете, еще один вопрос: лейтенант-коммандер Кренник предлагал вам работу в каком-либо проекте?
— Нет, ничего такого. Просто по-своему намекал на то, на что пытались намекать вы, — что война будет продолжаться и важен любой вклад.
— И вы не против того, что война будет продолжаться и дальше?
— Палпатин мог бы ее предотвратить. Теперь же закончить ее — задача таких, как вы.
— Что мы и сделаем, — кивнул Таркин.
10
ДАЛЬНЯЯ СВЯЗЬ
ИЗ КОМАНДНОГО ПУНКТА открывался всеобъемлющий вид на стройку — бесплодный Джеонозис, опустошенное поле астероидов на фоне звезд и уже начинавшая обретать очертания купающаяся в лучах яркого солнца системы сфера, вокруг которой роились бесчисленные дроиды и вспомогательные корабли.
После многих месяцев полетов туда и обратно Кренник никогда еще не был столь благодарен за искусственную атмосферу. Несколько местных недель назад состоялось празднование по случаю завершения фалынзкватора, хотя предмет напоминал скорее античный гироскоп, чем реальную сферу. С тех пор верхнее полушарие успело обрасти на несколько градусов широты структурными элементами, и началась работа по покрытию оболочкой части изогнутого корпуса. Дроиды-строители могли теперь заняться обустройством первых внутренних пространств, которым, как и полосе экватора, предстояло служить временной заменой, пока не будут отгорожены настоящие помещения.
Джеонозианцы должны были первыми заселить гигантские модули жизнеобеспечения. После объявления, сделанного на арене Погглем-младшим, десятки тысяч трутней доставили в Орбитальный литейный цех номер семь, второе по величине сооружение, которое можно было увидеть из командного пункта. В настоящее время трутни отвечали за производство огромных вогнутых клиньев, которые после сборки должны были составить все еще ошеломлявшую своими размерами фокусирующую тарелку — энергетическую шахту боевой станции. За рабочими-трутнями надзирали крылатые солдаты, но обе касты подчинялись Погглю, для которого были построены отдельные роскошные покои, соединенные с цехом системой туннелей. Погглю также предоставили остроносый корабль ограниченной дальности, позволявший ему совершать полеты на поверхность планеты.
Трутней подобная ситуация явно не радовала — им пообещали работу на сфере, а вместо этого они вынуждены были трудиться лишь над компонентами тарелки. Поггль, однако, не воспринимал их недовольство всерьез, считая, что оно никак не повлияет на конечный результат.
Кренник, толстенький профессор Сахали и еще несколько членов Специальной группы по вооружениям наблюдали за тем, как один из клинообразных компонентов буксируют из зияющей пасти ангара литейного цеха. Три клина уже были закончены, а еще шесть находились на разных стадиях производства.
Почти с самого момента создания Консультативного стратегического совета никто не мог прийти к единому мнению о конечном предназначении тарелки, постройка которой основывалась на тщательном изучении джеонозианских чертежей. С самого начала все участвовавшие в проекте готовы были согласиться, что функция ее должна соответствовать форме. Даже их новый партнер,
Поггль, признавал, что у улья Сталгазин не было времени на разработку оружия до того, как битва на Джеонозисе основательно сократила их возможности для исследований.
Так или иначе, план заключался в том, чтобы собрать тарелку в космосе, а затем с помощью буксира и луча захвата завести ее в гигантское углубление в верхнем полушарии сферы — «ямочку», как некоторые его называли. Параболическая тарелка должна была также выдвигаться из корпуса на телескопической опоре, чтобы облегчить наведение на цель объединяющего несколько лучей протонного суперлазера, который предлагали некоторые ученые из Специальной группы по вооружениям.
Кренника до сих пор озадачивал тот факт, что граф Дуку не попытался нанести по строительству упреждающий удар. Как могло остаться тайной, что чертежи боевой станции находятся в руках Республики? Считалось, что Дуку был чересчур занят работой над своим собственным вариантом станции, чтобы его волновала деятельность Республики. В этом отношении суть проекта заключалась не столько в том, чтобы достичь паритета, сколько в том, чтобы выиграть гонку и первыми создать оружие.
Изготовлением, сборкой и установкой тарелки должны были руководить участвовавшие в проекте инженеры-строители, но, поскольку тарелка считалась ключевым элементом главного оружия станции, контроль возложили на Кренника, который все еще пытался исполнить свое обещание подключить к делу Галена Эрсо.
Кренник с радостью узнал, что Судебный департамент предпочел отказаться от обвинений в шпионаже против Галена, чего он, собственно, и добивался. Однако он вовсе не рассчитывал, что Галена станет допрашивать Уилхафф Таркин, впоследствии всерьез заинтересовавшийся тяжелым положением ученого. Кренник не слишком хорошо знал Таркина, хотя они мимоходом встречались во время пребывания Таркина в должности губернатора Эриаду, его родной планеты. Титул губернатора приклеился к Таркину, хотя теперь тот служил офицером в Республиканском флоте. Все известное об этом человеке подсказывало Креннику, что от Таркина стоит ждать неприятностей. Ни для кого не являлось тайной, что он поддерживал близкие отношения с Верховным канцлером Палпатином и что его в буквальном смысле обожали многие его бывшие коллеги из Судебного департамента. Единственная причина, по которой Таркина не включили в состав совета в первый же день его существования, заключалась в том, что он был в плену у сепаратистов, откуда его то ли спасли, то ли он сбежал сам, отчего его популярность и уважение к нему лишь возросли. Ходили слухи, что именно Таркин убедил Палпатина ускорить работы по созданию боевой станции и что у него даже имелись мысли насчет аналогичного оружия еще до обнаружения джеонозианских чертежей. Хотя он формально служил в должности генерал-адъютанта во флоте, его быстро ввели в курс всех дел, связанных со строительством боевой станции, и в узком кругу поговаривали, будто его готовят к руководству всем проектом.
