Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 136
Остров Томаковка, метко названный по-татарски «тумак», то есть шапка, в общем, по своему очертанию, имеет большое сходство с шапкой. В старину, по рассказам старожилов, он был покрыт огромным лесом; по окраинам его росли высокие груши, а на самой средине «гойдався высокий-превысокий дуб». Эти рассказы совершенно совпадают с выше приведенным свидетельством Боплана. Положение острова Томаковки в стратегическом отношении весьма удобно: он стоит среди низменной плавни и со всех сторон охватывается реками и речками. С юга и юго-запада к нему подходит Речище, которое взялось из правой ветки Днепра, Бугая, под Гологрушевкой, и течет от востока к западу на протяжении десяти верст, концом своего течения касается острова Томаковки и потом впадает ниже острова в Чернышовский лиман. С востока над островом извивается река Ревун, которая отделяется от Речища у юго-восточного угла острова, идет по-над восточным берегом, слева принимает в себя речку Ревунча, до четырех сажен ширины; затем, дойдя до середины острова, сам Ревун разделяется на две ветви: главная ветвь, с тем же названием Ревуна, идет далее на север по-над самым островом; другая направляется вправо плавнями и принимает здесь название Быстрина, или Ревунца; отойдя немного к востоку от острова, этот Быстрин, или Ревунец, принимает в себя степную речку Томаковку, которая, взявшись далеко севернее острова, пробегает степью шестьдесят верст через земли крестьян и различных владельцев и под конец соединяется с Быстрином против северной окраины острова, под выселком от села Чернышовки, Матней, у самого двора крестьянина Ивана Николаевича Пшеничного. С севера по-над островом Томаковкой идут тот же Быстрин, принимающий в себя речку Томаковку и опять соединяющийся с веткой Ревуном, и тот же Ревун, выходящий из Речища. С запада к Томаковке примыкает большой лиман Чернышовский, принимающий в себя с одной стороны ветку Ревун, а с другой – ветку Речище. Ко всему этому, между означенными речками и островом, к Томаковке примыкают еще три больших озера: Соломчино на юге, Калиноватое на юго-востоке и Спичино на севере.
Речки и ветки, охватывающие остров Томаковку, особенно Речище, и довольно глубоки, и достаточно широки даже в настоящее время: по Речищу могут свободно ходить небольшие суда, а в полую воду и суда больших размеров. По наблюдениям старожилов, в прежнее время все речки были уже, чем теперь, но зато несравненно глубже и быстрее, нежели в настоящее время: теперь они «позанесены илом да позамулены». Самый остров с южной стороны, там, где к нему подходит Речище, представляется в настоящее время пустынным и голым: берега его отвесны, обрывисты, обнажены и состоят из красной глины, ежегодно на большое пространство обрушивающейся в реку после полой воды; здесь наибольшая высота острова – семь сажен. С восточной стороны берег острова постепенно понижается, мало-помалу переходит в отлогий, покрытый степной травой и окаймленный целой аллеей диких груш; почти на самой середине восточного берега в остров вдается небольшой загиб, наподобие искусственно вырезанного серпа луны; здесь почва острова черноземна, весьма удобна для посева хлеба; от середины острова восточный берег становится совершенно обнаженным и только в самом конце, к северо-востоку, постепенно покрывается грушевыми деревьями, зато здесь же обнаруживаются известковые камни. С северной стороны весь берег острова отлог, покрыт степной и болотистой травой, по местам окаймлен грушами. С западной стороны берег острова также отлог, покрыт травой, грушами, вербами, кое-где обнаруживает пни тополей, вишен и терновника, а в нижнем конце своем представляет собой богатые залежи известняка с морскими ракушками очень большого калибра. К двум берегам острова Томаковки, восточному и южному, примыкают обширные плавни, частью казенные, частью крестьянские, идущие до самого Днепра на семь верст, покрытые густой травой «кукотиной», поросшие толстыми вербами, осокорями, шелковицей, густой лозой и в весеннее время сплошь заливаемые водой.
Вся окружность острова Томаковки равняется шести верстам, а вся площадь ее – тремстам пятидесяти десятинам; поверхность острова, кроме описанных окраин, лишена всякой растительности, как древесной, так и травяной, что происходит от вкоренившегося обычая крестьян села Чернышовки вывозить для пастьбы на остров Томаковку свой скот: лошадей, коров, свиней – и оставлять их здесь без всякого призора на все лето, предоставляя им самим бродить до самой осени по острову и истреблять всякую на нем растительность до основания. Оттого здесь зачастую можно встретить такую тощую свинью, которая представляет собой нечто подобное двум доскам, сложенным вместе; местные старики о такой свинье говорят, что она разучилась есть: «Бросьте ей кусок хлеба, она съест, но непременно сдохнет, потому что не привыкла есть; по временам она лишь чавкает, чтоб не забыть только, как едят».
Следы пребывания запорожских казаков на острове Томаковке сохранились и по настоящее время, в виде небольшого укрепления, расположенного у южной окраины его, в форме правильного редута. Редут этот состоит собственно из трех траншей: восточной, 49 сажен длины; западной, 29 сажен длины, и северной, 95 сажен длины, со входом в последней на 45-й сажени, считая по направлению от востока к западу; вместо южной траншеи служит берег самого острова; южные концы восточной и западной траншей, от действия весенних вод, обратились уже в глубокие обрывы; но верхние концы этих траншей сохранились вполне: по ним растут столетние дикие груши; такие же груши растут и по северной траншее, вдоль всего ее протяжения. Наибольшая высота каждой из траншей – три с половиной сажени. Центр всего укрепления взволнован небольшими холмиками и изрыт ямами; последние – дело рук кладоискателей, которые говорят о каком-то огромном кладе, зарытом будто бы на острове Томаковке. Кроме того, в северо-восточном углу укрепления есть пять небольших могилок, в которых погребена семья крестьянина Федора Степановича Заброды, жившего на острове Томаковке, в качестве лесного сторожа казенных плавен, более 25 лет.
Близ укрепления находятся различного рода запорожские пережитки – рыболовные крючки, железные гвозди, разная металлическая и черепковая посуда, мелкие серебряные монеты, чугунные и оловянные пули и т. п. От запорожского укрепления надо отличать незначительный земляной квадрат, в юго-западной окраине острова, сделанный для питомника молодых деревьев и для стогов сена названным крестьянином Забродою. Кроме укрепления, от запорожских казаков на острове Томаковке сохранилось еще кладбище, находящееся близ восточной окраины острова, за большим курганом, стоящим почти в центре острова. Еще не так давно, в 1872 году, один из любителей старины, протоиерей местечка Никополя Иоанн Карелин, видел на острове Томаковке кладбище с надгробными песчаниковыми крестами, на которых сделаны были надписи, указывавшие на сокрытых под ними запорожцев[227]. В настоящее время ни один из этих крестов не уцелел: все они разобраны крестьянами для фундаментов под дома и амбары. Наконец, в южной оконечности острова Томаковки, почти против самой середины ее, указывают еще на лёх, то есть погреб, выкопанный будто бы также запорожскими казаками. По словам старожилов, лёх имел более трех сажен длины, начинался от ветки Речища и шел далеко вверх. В настоящее время он находится в середине обвала, занимающего целую квадратную десятину земли у южной оконечности острова и образовавшегося от действия весенних вод, которые, просасываясь в глубину земли, делали в ней рвы и обваливали ее. Пролезть в этот лёх нет никакой возможности за множеством змей, которые водятся здесь. Особенное множество бывает их тут весной: тогда одни из них висят над пещерой, другие выглядывают из боков, а третьи и ползают и извиваются по дну ее. Воспоминания местных жителей рассказывают: «Тут этой погани и не пройдешь: с гадюкой и ешь, с гадюкой и пьешь, с гадюкой и спишь. Вот это ляжет пастушок, или кто там другой, на острове спать, а она, подлая, уже и подобралась под него: свернется в клубок, подползет под человека и спит, – одной, проклятой, видишь ли, холодно лежать; в прежние времена они кишмя кишели на острове; как настанет, бывало, пора косить, то прежде всего косари берутся за колья, чтобы выбить гадюк, а потом уже косят траву»[228].
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 136
