Спасибо, что предложил мне квартиру, но мне будет удобнее у себя дома, в Квинсе. Я буду с отцом в клинике, пока ему делают операцию, а потом, когда он вернется домой, я помогу ему восстанавливаться.
Я не стану винить тебя, если ты не захочешь снова меня видеть. Я сообщу тебе, как только родится ребенок, и, возможно, тогда мы обсудим планы на будущее.
Контракт или любую другую корреспонденцию ты можешь присылать на мой адрес в Квинсе.
Роза».
Просто подумав о письме, Зак почувствовал себя хуже. И ему было ненавистно это чувство. Хотя, разве не этого он добивался? Не желал ли он, чтобы Роза исчезла из его жизни?
Она предложила ему идеальный выход. Как только она подпишет контракт, Зак будет уверен, что его ребенок станет носить фамилию Валенти. Так почему у него так неспокойно на душе? И отчего он продолжает думать о том, что Роза сказала ему прошлой ночью?
Он вспомнил, как она выглядела, когда он впервые встретил ее на вечеринке. Было такое ощущение, что Роза хочет сбежать.
Она снова и снова говорила ему, что должна уходить, а он старался убедить ее остаться, уговаривал и соблазнял.
Сердясь на себя за то, что размышляет об этом, Зак обернулся, когда дверь его кабинета с треском открылась. На пороге появился человек, которого он меньше всего ожидал увидеть.
– Зак, простите. Я сказал ей, что вас нельзя беспокоить. Но она не стала меня слушать.
Ему удалось спокойно ответить своему секретарю:
– Все в порядке, Дэниел. Вы можете идти. – С едва сдерживаемым гневом он прибавил: – Я думаю, что справлюсь с собственной бабушкой.
Дверь закрылась, и Зак посмотрел на женщину, которая всю жизнь отвергала его. Она была среднего роста, хотя в детстве казалась Заку гигантом.
В его душе вспыхнула холодная и жестокая ненависть. Независимо от того что сделала Роза, эта женщина была инициатором авантюры. После смерти мужа она стала еще ревностнее охранять свое наследство. Как будто старалась порадовать покойного супруга.
Зак сложил руки на груди и спросил:
– Чем я обязан такому удовольствию, милейшая бабуля?
Джоселин Линдон-Холт, в роскошном костюме, была бледной и дрожала от плохо скрываемой ярости. Зак, возможно, насладился бы ее волнением, если бы чувствовал себя спокойнее. Но у него было плохое предчувствие.
Подойдя к нему, она бросила документы ему на стол:
– Передай своей проститутке, что я не оценила ее визит. Ей придется противостоять команде моих юристов, если она думает, что может расторгнуть подписанный со мной контракт. Не говоря уже о соглашении о неразглашении условий контракта. Излишне говорить, что журналисты будут в восторге, когда обнаружат, что она соблазнила тебя ради собственной выгоды.
Страх Зака усилился. Он посмотрел на документы на столе. Это был разорванный контракт.
Он взглянул на бабушку:
– Она приходила к тебе? – спросил он.
Слишком гладкое лицо пожилой женщины не показывало ее полную ярость, но она ответила дрожащим голосом:
– Она имела наглость заявиться в мой дом и требовать встречи со мной. Она хочет, чтобы ее ребенок был Валенти. Она романтичная и наивная дура, если изменила решение, услышав твою слезливую историю. Теперь она надеется, что ты предложишь ей счастливое будущее. Мы оба знаем, что это невозможно, Закари.
Заку показалось, будто кто-то прямо сейчас вернул его к жизни. Возможно, узнав о своих родителях, он в глубине души надеялся, что у него будет счастливое будущее. Возможно, он выжил только благодаря надежде на лучшее.
Он не позволял себе верить в чувства. Он был слишком трусливым после того, как ему отказали в любви. Поэтому он с головой ушел в работу, полагая, будто власть заменит ему счастье.
А потом он встретил Розу и снова осознал, что стремится к чему-то большему. Он хотел верить в чистоту и честность. Но вскоре он обнаружил, что она предала его, и почувствовал себя жалким дураком.
Обойдя вокруг стола, он подошел к бабушке и выпалил:
– Когда она приходила к тебе?
Она свирепо посмотрела на него снизу вверх:
– Это все, что тебя волнует? Я могу уничтожить тебя и твою репутацию.
Зак поборол желание встряхнуть ее.
– Отвечай, старуха! Иначе – да поможет мне Бог! – я похороню имя Линдонов-Холтов так глубоко, что о нем никто и никогда не вспомнит.
Его смертельно холодная ярость, по-видимому, задела Джоселин, поэтому она неохотно сказала:
– Вчера после обеда. – Ее голос стал едким. – Этой дуре даже не нужны деньги. Она просто хочет, чтобы оплатили операцию ее отца. Я должна была догадаться, что она бесполезная, сентиментальная идиотка. И у меня были сомнения на ее счет, особенно после того, как она оставила мне жалкую записку о том, что не может этого сделать. Но тогда я заставила ее снова встретиться с тобой, и она забеременела.
Зак остолбенел. Он больше не может отрицать правду. Все встало на свои места. Роза оказалась невинной и испуганной женщиной. Очень наивной, но невинной. Боже правый, ведь она ни в чем не виновата.
С трудом сдержавшись, он бесстрастно произнес:
– Во-первых, она не дура. Совсем не дура. Во-вторых, ты обнаружила обезумевшую от расстройства работницу и воспользовалась ее положением. Ты манипулировала ею, шантажировала здоровьем ее отца. И тебе хватает наглости осуждать ее? – Зак почти взревел.
