— Хорошо, конечно, что ты так думаешь о своем муже, но вспомни, кто неизменно был рядом с тобой? Кто убаюкивал тебя, когда ты по ночам кричала, видя страшные сны? — Он коснулся пальцами медальона. — Кто всегда и везде с тобой?
Желая успокоить отца, да и успокоиться самой, она обвила его руками и прижала к себе. Ему ведь очень трудно: приходится смириться с тем, что дочь его выросла и отдала свое сердце другому мужчине. Но она его утешит — пусть знает, у нее хватит любви и для него.
— Я люблю тебя, папочка! Ты же знаешь — в моей жизни ты всегда стоял на первом месте. И я буду счастлива работать для тебя.
— Я не сомневался, что ты меня поймешь. — Он прижал ее к себе сильнее прежнего. — Ты не отвернешься от родного отца ради чужого мужчины.
Она хотела поправить его, объяснить, что Джейса она не бросит, но отец сжал ее с такой силой, что она не то что говорить, даже дышать не могла.
Высвободившись из его могучих объятий, чтобы продолжать разговор, она уловила на его лице торжествующее злорадное выражение. Сделав шаг назад, она повернулась.
В дверном проеме стоял Джейс, пылавший гневом и ненавистью.
От охватившего ее волнения Дэниэль почти не почувствовала, как отец потрепал ее по плечу, почти не слышала, как он сказал, что ждет ее дома к обеду, но заметила, что он идет к выходу с видом победителя. Он остановился возле Джейса и смерил его презрительным взглядом.
— Ты проиграл, Фаррел!
Дэниэль замерла, почувствовав на себе холодный взгляд Джейса.
— Ты, вижу, сделала свой выбор.
Дэниэль хотела все объяснить, уладить, но не могла найти нужных слов.
— Прямо не верится, что ты во второй раз позволила отцу обвести тебя вокруг пальца и поссорить нас. — Плечи Джейса безвольно опустились, глаза потухли. — У меня больше нет сил с ним бороться. Можешь подать на развод, а деньги оставь себе. Считай их платой за ночь, которую мы провели вместе. Желаю тебе счастья, пусть отныне семейная корпорация согревает твою постель.
Каждое его слово ранило Дэниэль в самое сердце.
— Джейс!
Он даже не обернулся.
— Я постараюсь тебя забыть.
И он решительным шагом прошел в свой кабинет, громко захлопнув за собой дверь.
Опять.
Ей вспомнилось, с каким довольным видом только что ушел отец. Он явно знал, что Джейс стоит рядом, и постарался построить разговор с ней так, чтобы ее ответы сразили Джейса наповал.
Она попалась на его удочку во второй раз.
Джейс был прав. Отец сумел выставить его охотником за их состоянием. Дэниэль поверила ему и предала любимого человека, хотя продолжала его любить.
Неудивительно, что Джейс возненавидел не только ее, но и все семейство Симмонсов.
Постучать бы сейчас к Джейсу, попросить выслушать ее! Она не станет вымаливать у него любовь: гордость не позволяет. Да и он хорош! Не попросил у нее объяснений, не поинтересовался, что произошло. Отец вмешивается в их отношения, а Джейс сдается без боя. Может, он и не тот человек, за которого она его принимает.
С этими грустными мыслями Дэниэль поднялась в спальню, вынула чемодан и стала укладывать в него купленные с Джейсом вещи.
Когда очередь дошла до свадебного платья, Дэниэль расплакалась. Надевая его перед бракосочетанием, она надеялась, что впереди их ждет только счастье. Но этому помешало отсутствие самого главного — взаимного доверия.
Аккуратно складывая платье, Дэниэль надеялась, что у Джейса изменится настроение, он подойдет к ней и попросит ее остаться. Одно его слово — и она его навсегда.
Он ведь ни разу ей не солгал. А сейчас, когда они поженились и у нее есть необходимые деньги, ему и вовсе незачем ее обманывать. Он — миллионер, ему не нужно думать о деньгах. О мести их семейству он не помышляет. Ему нужна она, только она, и никто больше. Да и ни один мужчина в мире не смог бы любить ее так, как он.
От того, что произошло сегодня, выигрывает лишь один человек — ее отец. Точно так же было и одиннадцать лет назад.
Она всегда хотела, чтобы отец не относился к ней как к ребенку, но он всю жизнь видел в ней двенадцатилетнего несмышленыша и был уверен, что любить отца, одновременно любя другого мужчину, Дэниэль не сможет. Поэтому он все время лгал ей.
А Джейс никогда с ней не лукавил.
Он предложил ей свою любовь, счастливую и радостную жизнь.
С трудом — так дрожали руки! — она расстегнула замок цепочки и сняла с себя заветный медальон, впервые после того, как отец надел его на нее, тогда пятилетнюю девочку.
Глядя на золотое сердечко, Дэниэль поняла, что талисман не столько защищал ее, сколько направлял всю ее жизнь.
Она снова предала Джейса, обманула его доверие. Раз ее любви недостаточно для того, чтобы верить ему, может, она недостойна Джейса?
С щемящим сердцем она пересекла комнату и повесила медальон на сплетенные в вечном объятии руки фигурок деревянного изваяния. Вдруг Джейс увидит и поймет, что она принесла в жертву.
Она лишилась мужа, отца, надежды на карьеру.
Осталась одна надежда — Джейс получит эту весточку и сумеет ее простить.
Глава десятая
Он любит ее.
Боль в груди стала невыносимой. Он и не предполагал, что сможет забыть горе, которое она ему когда-то причинила. Лишь потеряв ее сейчас во второй раз, Джейс понял, что, несмотря на все обиды, не переставал ее любить и никогда не перестанет.
Всем своим поведением она доказала, что всегда будет верить прежде всего своему отцу и только потом — Джейсу. Но Джейс по своей натуре не может быть вторым.
Он слышал, как она спускается по лестнице. Покидает его.
Выйти бы сейчас ей навстречу, попросить остаться. Но Джейс Фаррел никогда никого ни о чем не просил. И сейчас не станет.
Вот она открывает кухонную дверь и захлопывает ее за собой. Все, он снова один, а вокруг — звенящая пустота.
Начало темнеть, а Джейс все стоял у окна, глядя на дорогу, по которой уехал автомобиль Дэниэль. Мыслей в голове никаких, сердце словно налито свинцом.
Наконец, взяв себя в руки, Джейс глубоко вздохнул. Жизнь продолжается. И он, Джейс Фаррел, будет продолжать жить. Без Дэниэль Симмонс Фаррел.
Без своей жены.
Не в силах больше сидеть взаперти в кабинете, Джейс решил побродить по дому. Каждая комната хранила память о Дэниэль. От отчаяния он направился в спальню. На протяжении многих лет она была свидетелем его сновидений, в которых он всю ночь напролет держал в своих объятиях Дэниэль.
Но она хотя бы не спала сейчас с ним в этой комнате, и подушки не хранили запаха ее духов.
Едва он открыл дверь, как понял, что спальня — отнюдь не мирная гавань. Слишком многое приходит в голову при виде двуспальной кровати. Остается лишь конюшня. В обществе лошадей у него, возможно, станет легче на душе.
