Изабель улыбнулась, безжалостное веселье плясало в ее глазах.
— Главное, что тебя ждал твой отец. Стефано меня не волновал. Ну да, он тоже ждал тебя. Вместе со своими родственничками. — Изабель рассмеялась. — Я знала, что у Стефано есть деньги, но его родственники явно выросли на свиноферме. У матери было всего лишь три зуба, она была во всем черном и выглядела как последняя батрачка.
— Не смей так говорить о них! — закричала Аллегра. Она вспомнила деревенских жителей, которые так радушно приняли ее.
Они были там, осознала она с болью. Они стояли рядом со Стефано — и Бьянка тоже — и смотрели, как он ее ждет.
И видели, как он опозорен.
Она попыталась представить себе, что он почувствовал, когда понял, что она не придет, как вышел из церкви под пристальными взглядами сотен гостей…
— Неужели ты не знала об этом? — с недоверием спросила Изабель. — Тебе никто не рассказывал? Джордж или Дафни…
— Нет. — Аллегра покачала головой. Она не хотели ни с кем разговаривать о несостоявшейся свадьбе. Не хотела слышать об этом. — Нет.
— Тогда ты действительно зарыла свою голову в песок, как страус, — произнесла Изабель и почти восхищенно рассмеялась. — Ну, в таком случае позволь мне вытащить тебя оттуда. Да, он ждал. Ждал несколько часов. Даже после того, как гости разошлись. Отец твой уже начал пить, требовать деньги, звонить своим кредиторам. — Изабель покачала головой.
— Отец застрелил себя, — сказала Аллегра дрогнувшим голосом, и слезы выступили у нее на глазах.
— Да, я знаю. Ведь я там была, помнишь? А тебя не было. — Изабель пожала плечами. — Он был никчемным человеком.
— А разве ты не была никчемной матерью?! Как ты могла поступить так со Стефано? Со мной?
— А почему ты так переживаешь? — холодно спросила Изабель. — Ты хотела сделать ему больно за то, что он обращался с тобой как с ребенком и говорил, что не любит тебя. И я великодушно помогла тебе сделать это.
Аллегра отпрянула назад.
— Нет. — Но в глубине души она понимала, что мать говорит правду.
Она хотела уязвить Стефано, даже опозорить его. И не задумывалась о последствиях, не хотела о них знать.
А теперь они сжимали ее кольцом. Воспоминания. Чувства. Сожаления.
И не удивительно, что Стефано испытывал гнев, тускло подумала она. Отталкивал ее, говорил, что больше не хочет видеть. Не удивительно, что он больше не хотел любить ее.
— Спасибо, — сдавленным голосом произнесла Аллегра. — Ты открыла мне глаза. Вряд ли я снова увижусь с тобой.
Изабель небрежно махнула рукой.
— Замечательно.
Аллегра встала и направилась к двери, но напоследок повернулась.
— Мне очень жаль тебя, мама, — сказала она холодным и спокойным голосом. — Ты никогда не будешь счастлива.
Когда Аллегра вернулась на виллу к Бьянке, она вдруг почувствовала себя как дома. Ее дом там, где находится Стефано, но когда же он вернется?
И все же ей надо ждать, а если надо, она сама найдет его. Сделает все возможное, чтобы справиться с прошлым. Вылечить себя и Стефано.
Бьянка тепло обняла ее, и даже Лючио, застенчиво улыбнувшись, прикоснулся к ее руке.
Аллегра рассказала о рекомендациях доктора Спери.
— Он порекомендовал мне известных психотерапевтов, — сказала она Бьянке. — Мальчику будет нелегко, но я помогу.
Бьянка кивнула.
— Я рада, что мы уже сделали первый шаг. Спасибо тебе.
Аллегра улыбнулась ей в ответ.
— Слышно что-нибудь от Стефано? — спросила она.
— Нет, — печально ответила Бьянка. — Но он вернется. Должен вернуться.
Дни шли за днями, ветер становился все холоднее, с деревьев опадали листья, но от Стефано не было никакой весточки. Ни звонка, ни письма.
Аллегра не представляла где он, что делает, о чем думает.
Она проводила время с Лючио, продолжала заниматься с ним арт-терапией, а также ездила с ним к психотерапевту.
Лючио теперь разговаривал, но по-прежнему мало, и лицо его часто омрачала тень. До полнейшего выздоровления было еще далеко.
Но Аллегра сохраняла оптимизм, так же как и Бьянка.
Через неделю после поездки в Милан Аллегра решила снова отлучиться из дома. Теперь она могла на некоторое время оставить Лючио, тем более что он снова стал ходить в детский сад.
Она решила разыскать Стефано. И начать с его квартиры в Риме. Укладывая сумку, Аллегра задумалась: чем закончится эта поездка? Она не знала. Но надежда не оставляла ее.
Сумка была уже почти упакована, когда с шумом открылась дверь и Аллегра услышала чье-то прерывистое дыхание. Она не успела повернуться, как в ушах ее прозвучали жесткие осуждающие слова.
— Значит, — сказал Стефано, — ты снова сбегаешь.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Аллегра резко повернулась и застыла на месте.
— Стефано!
Лицо его было искажено гневом, горечью и болью.
— Сбегаешь, — бросил он, — не сказав мне, куда и почему. Я так и думал.
Но ведь она всего лишь упаковывала сумку, а он сделал такие выводы! Аллегра чуть не рассмеялась.
— Нет, Стефано, я не…
— Почему, Аллегра? — голос его сорвался. — Почему ты не хочешь поговорить? Объясниться лицом к лицу? Чего ты боишься? — Он повернулся, дернув плечом. — Тогда уходи. Уходи и не возвращайся назад. — И с этими словами он вышел из ее комнаты, громко хлопнув дверью.
Аллегра сделала несколько вдохов, пытаясь успокоиться. Через несколько минут, собрав все свое мужество, она вылетела из комнаты, промчалась по холлу и ворвалась в его спальню.
Он стоял возле окна, повесив голову, запустив руку в волосы. Сердце Аллегры сжалось от боли.
Ее собственный праведный гнев улетучился уже тогда, когда она узнала о том, что произошло много лет назад.
— Стефано, я никуда не собиралась сбегать, — тихо сказала она. Он молчал, даже не повернулся. — Я хотела… Я хотела поехать в Рим и найти тебя. Сказать тебе, что…
— Это не имеет значения, — бросил он. — Сказать тебя по правде, Аллегра, меня это не волнует. — Он отошел от окна и встал возле двери. Аллегра поняла: он ждет, чтобы она ушла. Она в изумлении приоткрыла рот.
— Нет, тебя это волнует! — вскричала она. — Ты только что продемонстрировал мне это!
— Меня волнует Лючио, — с холодным презрением произнес Стефано. — Я думал, ты проявишь к нему большее внимание…
— Нет, Стефано. Дело не в Лючио. Дело касается нас. Нас двоих. — Голос Аллегры задрожал.
Стефано молчал бесконечно долго. Аллегра не двигалась с места, желая увидеть его глаза. И когда он взглянул на нее, сердце ее упало.
