Дюны, из-за которых им сначала пришлось петлять, теперь сглаживались. Хотя буря не обрушилась на них около их собственного скального островка, здесь она наверняка прошла, причем достаточно суровая, чтобы выровнять все. Плоские копыта его ориксена, предназначенные для путешествий по постоянно двигающимся пескам, застучали по более твердой поверхности. Шанк-джи постарался разглядеть, что изменилось. Это был камень — камень, по которому пересыпался песок.
В своих странствиях по песчаным землям он никогда не встречал ничего подобного. Скала протянулась вперед, как мощеная дорога Вапалы, только куда более прочная. Он обратил на нее внимание Ялана, но ветеран не выказал никакого удивления.
— Бури много раз выравнивали ее. Как-то раз моему отряду довелось сопровождать группу хранителей древнего знания, которые охотились за следами прошлого. По мнению одного из них, высохшего сумасшедшего из Твайихика, это дороги очень древних времен. Большинство его товарищей смеялись над ним за его спиной.
— Командир, это ведет в направлении Безысходной пустоши.
Шанк-джи натянул узду, остановив ориксена.
— Туда нам не надо, по крайней мере пока.
По его команде отряд повернул к востоку, вновь углубившись в дюны, успокаивающие своей привычностью.
АЛИТТА
Я слишком недолго правила своим Домом, чтобы успеть обзавестись обширным гардеробом. И не могла себе представить отправление в путь в придворном платье, Я просмотрела все одежды, которые служанки вытащили из сундуков, и попыталась продумать, что мне может потребоваться во время грядущего путешествия. Я могла только догадываться, насколько затруднит мой выбор роль спутницы. Раз за разом я задумывалась над своим согласием на эту дикую авантюру. Мы шли против всего, что считалось правильным.
Я должна приготовиться к тому, что случится очень скоро. Конечно, этим я не могла поделиться ни с кем из своих домочадцев. Я могла только сообщить им, что отправляюсь в путешествие. Поскольку я была главой Дома Вуроп, этого можно было ожидать. Моя управляющая приготовила список всего необходимого для поездки, а также всего, что следовало сделать, чтобы в мое отсутствие управление хозяйством шло гладко. Ночью я удалилась к себе, счастливая тем, что только Касска делила со мной комнату.
Равинга прислала со своим котти Виу записку, что тоже поедет с нами. Я вздохнула с облегчением. Ее присутствие рядом казалось благословением Духа.
Большая часть дня прощального пира была посвящена подготовке к этому событию. Я спала долго, убаюканная мурлыканьем Касски. Служанка принесла мне завтрак — фрукты, сокровище Вапалы, и водорослевые лепешки с наструганным мясом.
Для меня приготовили ванну с ароматной водой. В такой же вымыли мне волосы и высушили их надушенными полотенцами. Никогда прежде я полностью не отдавалась на волю искусных рук моих служанок, и теперь они жаждали показать, что может быть сделано для того, чтобы придать кому-то вид женщины из знатного рода.
Я выбрала верхнее платье цвета сливок, поскольку оно было самым легким — я знала, как жарко может стать в более тяжелом, пока будет длиться ночь. В выбранных мной украшениях присутствовали традиционные алмазы Вапалы, Но они были маленькими, вставленными в глазницы и обрамляющими изображения миниатюрных песчаных котов, покрытых эмалью, настолько похожей по цвету на их настоящий мех, что можно было подумать, что это и есть мех, застывший благодаря какому-то волшебству.
Еще я надела широкое ожерелье, серьги, достаточно тяжелые, чтобы болезненно оттягивать мои уши, свободные браслеты и пояс.
Мне уложили волосы витками, заколов их шпильками, украшенными головами песчаных котов. Однако я отказалась от содержимого многочисленных бутылочек и баночек — всего, что предназначалось для того, чтобы сделать губы ярче, брови длиннее и изготовить из лица маску для придворного праздника. Я также отказалась от предложенных духов, приведя в великое смятение двух служанок. Наконец я отослала их приказать подать мой паланкин и осталась одна.
Торопливо я достала шкатулку Равинги. Когда я открыла ее, по комнате разлилось благоухание, сильнее, чем запах духов, от которых я только что отказалась. Я села, держа в руках зачарованный кристалл, и заставила себя надеть цепочку, спрятав ее полностью под одеждой. Пустую шкатулку я положила в расписной горшочек на полке у окна.
— Госпожа Дома, — послышался из-за занавесей голос, и Касска сразу же вспрыгнула на полку, закрывая собой горшочек.
Снаружи стояла моя служанка Руффин. Ее глаза расширились, когда я вышла. Она попятилась, поднимая руки в новом приветствии.
— Госпожа Дома, какая радость! Высший Дух с вами!
— Надеюсь, — ответила я.
Этим вечером мне будет нужна вся милость, что может ниспослать мне Высший. Чары Равинги действовали хорошо, хотя я не испытывала ни ожидаемой боли, ни возбуждения, про которые часто говорят между собой женщины.
Руффин казалась несколько озадаченной моим спокойствием. Но я не знала, как мне полагается вести себя в таких обстоятельствах, и решила, что следует скромно молчать и держаться настолько замкнуто, насколько это будет возможно. Надо постараться, чтобы на самом деле не оказаться в центре внимания всех мужчин. По счастью, обычай был на моей стороне. Возможные партнеры не должны пытаться завязать отношения с вошедшей в пору девушкой, если та не выказывает к ним интереса, хотя от их внимания это ее все равно не спасает.
Я опустила занавеси паланкина, как только оказалась внутри. Слухи уже должны были разойтись по дому, а за ними последует обсуждение, к кому из знати я окажусь благосклонна. Иногда процесс выбора продолжается много дней. Девицы скромничают перед холостыми воинами и придворными. По крайней мере, мне не придется этим заниматься — моя предполагаемая судьба разъяснится сегодня ночью.
В ПОКОЯХ КОРОЛЕВЫ
Берниен держала в руке кубок. У его содержимого был странный металлический запах. Ей ничего так не хотелось, как отбросить кубок подальше от себя. Но, несмотря на отвращение, девушке приходилось удерживать его обеими руками, чтобы из-за их дрожи не брызнуть напитком на роскошные праздничные одежды.
— Пей!
В приказе не было ни тени мягкости.
Королева Юикала стояла перед ней, облаченная в новое роскошное платье зимнего снежно-белого цвета, усыпанное алмазным инеем. Голову венчал убор из белого меха, расчесанного и закрепленного на манер усеянного бриллиантами шлема, закрывающего волосы. С груди и до самой талии струилось сковывающее движения ожерелье из серебра и алмазов. На взгляд Берниен, она была олицетворением воли, которой никто и никогда не посмеет противиться.
Кубок все равно вибрировал, несмотря на все усилия девушки сдержать дрожь в поднимающих его руках.
