Остаток дня Кармело развлекал детей, а Мэри наводила порядок в коттедже. Когда мальчики легли спать, взрослые вышли на воздух и, усевшись на стулья, принялись молча наслаждаться ночной тишиной, воцарившейся вокруг них. Затем Кармело сказал:
— Я думаю, сегодня тебе лучше расположиться на кровати. И можешь отправляться в спальню прямо сейчас.
Она не стала спрашивать, почему он так решил, и, пожав плечами, согласилась.
Эта ночь показалась Мэри долгой и тяжелой. Она без конца ворочалась, не находя удобного места, и была совершенно бессильна отделаться от мыслей о Кармело. Если бы не это ее грубое бездушие, они могли бы сейчас лежать в кровати вместе и ей не было бы так тоскливо и одиноко. Ее сердце забилось в упоении, когда она представила их лежащими в обнимку. Впрочем, лучше даже не думать об этом, тут же решила она. Все равно этого между ними не произойдет, по крайней мере, в ближайшее время. Она сама очень и очень постаралась пресечь дальнейшее развитие их отношений.
В последующие дни Кармело вел себя с ней довольно дружественно. Дети вообще не подозревали, что между ними пролегла какая-то тень отчуждения. Но сам факт, что он не проявлял к ней абсолютно никакого интереса, тяготил ее и заставлял тянуться к нему сильнее, чем раньше. Ее начала терзать жажда, какой она никогда не испытывала до их размолвки. Ей безумно хотелось, чтобы он прижимал ее к своему телу, целовал… И чем дольше длилось их отчуждение, тем ей все сильнее хотелось физического сближения с ним.
Ситуация, казалось, становилась безысходной.
— Сколько дней или недель ты планируешь оставаться здесь еще? — спросила Мэри однажды вечером, когда они опять вышли посидеть на свежем воздухе. Мальчики уже спали. Лес и горы погрузились в необыкновенную тишину; лишь изредка слышались шорохи в ветвях и раздавался спросонок крик какой-нибудь птицы. — Ведь не можешь же ты так надолго предать забвению свой бизнес, интересы компании.
— В компании все идет своим чередом, машина моего бизнеса находится под надежным контролем и функционирует без сбоев, — небрежным тоном ответил ее босс. — А я намерен оставаться здесь столько, сколько потребуется.
— Откуда же ты тогда будешь знать, как ведут себя потенциальные похитители? Что, если они организовали засаду вокруг дома твоей матери и выжидают твоего возвращения с сыном? А вдруг у них возник план похитить вместо Робертино его бабушку?
Мысль о возможном похищении матери явно никогда не приходила ему в голову, потому что предположение Мэри заставило его встряхнуться и насторожиться. Но в следующее мгновение он уже громко хохотал. А когда успокоился, сказал:
— Похищение моей матери обернется для мерзавцев худшим из кошмаров. Она создаст для этого дьявольского отродья адскую обстановку и засунет их в котел с кипящей водой. Они очень скоро поймут, какую ошибку совершили, если свяжутся с миссис Аличени.
— Как бы то ни было, мы не можем прозябать здесь в течение неопределенного срока, — заметила Мэри.
— Тебе здесь уже все осточертело?
— Нет, но нашим детям эта изоляция от мира скоро может надоесть. — Ее каштановые волосы, подхваченные порывом ветра, взметнулись вверх. — Мы использовали это горное убежище до предела. Больше здесь делать нечего.
— Не сказал бы, что Алексу и Робертино здесь начинает надоедать. — Когда она равнодушно пожала плечами, он спокойным голосом добавил: — Я полагаю, ты единственная, кому здесь не нравится. Только тебе здесь жить скучно. Возможно, причиной этого является то, что теперь я не обращаю на тебя никакого внимания?
После этих слов Кармело она резко вздохнула, вскочила со стула и отошла от него на несколько ярдов. Неужели он намекал, что намеренно изолировал ее от себя, оставлял в одиночестве? И что все это происходило так вовсе не из-за ее слов о его покойной жене?
— Но ведь ты всегда именно об этом мечтала — чтобы я не обращал на тебя никакого внимания, не правда ли? — спросил он.
— Именно так.
— И, тем не менее, добившись такой возможности, ты не выглядишь очень счастливой.
— Но я не выгляжу такой не потому что…
Слова Мэри зависли в воздухе, когда Кармело резко встал, подошел к ней и, повернув ее к себе, впился губами в ее губы с такой силой, что ей показалось, будто она улетает в космос. Да, это было именно то, в чем она нуждалась. Именно это!
Мэри закрыла глаза и почувствовала, как внутри у нее все начало разогреваться и таять, а по телу побежали сладостные мурашки. Возбуждающий мужской запах стал щекотать ее ноздри, заставлял прижиматься к его телу, и когда она, изгибаясь и извиваясь, прижималась к нему, его разгоряченный язык начинал трепетать и ощупывать нежную изнанку ее рта.
О, этот мужской запах! Как он пьянил ее! Да, именно этих поцелуев она так жаждала в последние дни, именно их ей так не хватало. А ведь она уже начала было думать, что он никогда больше не будет целовать ее. Но, вероятно, и ему тоже не хватало этих поцелуев, этого страстного соприкосновения губ и сплетения языков. И вот теперь, изголодавшись, Кармело дал волю своему языку и губам.
Когда она открыла глаза, ее взгляд скрестился с его напряженным, каким-то даже плотоядным взглядом. Он на секунду оторвался от ее рта и прошептал:
— Ты так красива!
И он тоже был красив, так красив!.. Когда его рука скользнула снизу под мягкий хлопок ее тоненькой белой футболки и осторожно легла на грудь, у нее перехватило дыхание. Да, этого она тоже хотела и ждала все эти дни. В тот момент, когда его большой палец уперся в затвердевший, напрягшийся сосок, она сделала блаженный выдох и издала едва слышимый стон.
Использовал он сейчас ее или не использовал — это теперь не имело никакого значения. В эту минуту значение имели другие факторы: переполнявшее ее желание быть с этим мужчиной, его напрягшийся член, вытянувшийся во всю свою внушительную длину вдоль низа ее живота, и щекочущее, сладостное пламя, все сильнее разгоравшееся у нее в паху.
— Я был слишком долго терпелив, а ты слишком долго испытывала мое терпение, — прерывистым голосом шептал он ей на ухо. — А теперь я больше не хочу терпеть. И не хочу испытывать твое терпение.
С этими словами он опытным движением стянул через ее голову футболку, расстегнул застежку бюстгальтера — и в следующее мгновение ее упругие, ослепительной белизны груди впервые предстали перед его жадно заблестевшими глазами.
— Мы забыли об Алексе и Робертино! — воскликнула она. — Вдруг они…
— Они уже давно спят, — уверенным тоном сказал Кармело и, открыв дверь коттеджа, повел ее в гостиную.
Уложив Мэри на диван, он опустился на колени и начал поглаживать и мять ее груди, нежно покусывать вызывающе торчавшие темно-коричневые соски и облизывать нежно-розовую кожу вокруг них. Мэри млела от блаженства. О таких ласках можно было только мечтать. Она снова почувствовала, будто улетает в какой-то иной, райский мир.
Закрыв глаза, она лежала на спине и вся трепетала и вздрагивала. Ей казалось, что она плывет в море сладострастных ощущений, которые вызывал в ней Кармело. В какое-то мгновение в ней вдруг вспыхнуло острое, неистовое желание, чтобы он овладел ею. Так сильно ее еще не возбуждал ни один мужчина.
