«Я хочу, чтобы ты остался». Бо не сказала этого вслух, она просто смотрела, как он уходит большими шагами спортсмена. Она знала, почему он уходит. Она понимала. Но из этого не следовало, что ей это должно было нравиться. А потом, напомнила она себе, как будто ей было недостаточно плохо, через несколько недель он должен будет вернуться к месту службы. Кто знает, увидит ли она его снова?
Если он надеялся вернуться домой так, чтобы никто не заметил, то ему это явно не удалось. Около дома уже стояла машина матери, в гостиной горел свет, а голубой отсвет в окне означал, что кто-то смотрел телевизор. Наверху, в спальне Мики, тоже горел свет.
Слишком много для успешной реализации плана.
Митч объехал дом и поставил пикап возле сарая для инструментов. Может, ему все же удастся, никого не встретив, пройти на кухню через заднюю дверь? Митч провел рукой по свитеру — от этого он не стал выглядеть лучше. Тогда Митч застегнул молнию на ветровке, благо было прохладно.
Звук хлопнувшей двери пикапа эхом разнесся в темноте. Митч нервно хмыкнул. Почему он должен прятаться, как вор?
Все равно ничего не получалось. Только Митч свернул к дому, дал знать о себе глушитель. Когда умолк двигатель, приветственно тявкнул старый Гроувер.
Митч поднялся по ступенькам и открыл дверь, отказавшись от проведения скрытной операции. Все равно здесь каждый неодушевленный предмет был против него.
Только он повернул ручку двери, ведущей на кухню, зажегся верхний свет. Митч зажмурился, ослепленный. На него навалилось чувство вины.
В дверном проеме стояла мать и смотрела на Митча проницательным взглядом.
— Ну и выкинул же ты номер!
Митч в недоумении нахмурил брови. Он не понимал, что она имела в виду.
— «Номер»?
Вид у матери был такой, словно она настроилась на высокий лад.
— Я о том, как ты унес Бо Боханнон с волейбольной площадки. Не видела ничего более романтичного с тех пор, как смотрела фильм «Офицер и джентльмен».
— Как ты узнала об этом?
Мать рассмеялась:
— Милый мой, ты проделал это перед несколькими телекамерами. Тебя показывали все три станции. — Она подавила новый смешок. — Послушал бы разговоры о таинственном мужчине, который унес ее.
— Таинственный мужчина?
— Именно так, сын. На двух других станциях некоторое время строились догадки, не был ли это какой-нибудь ненормальный, который умыкнул репортершу в состоянии умопомрачения. Но тот парень, который вещает о погоде, сказал, что знает тебя. — Мать снова хихикнула. — Я-то, конечно, сразу поняла, о ком идет речь.
— Большое спасибо за это, — сухо поблагодарил Митч.
— Должна тебе сказать, сын, что у тебя нет чувства юмора. — Кейт скрестила руки на груди и продолжила уже серьезно: — Скажи мне, как ты собираешься поступить с ней?
— Поступить? — Митч закрыл глаза и в раздражении застонал.
— Ты собираешься сделать ее честной женщиной?
Митч изумленно смотрел на мать. Его мысли не шли дальше следующей встречи с Бо; что имеет в виду его мать, когда говорит о будущем? И почему он совершенно не думал об этом? За долгие годы службы он привык анализировать ситуацию до мельчайших деталей. У него всегда был готов план и перечень запасных вариантов. Теперь все его тщательно продуманные планы на будущее, кажется, полетели к черту. Что он собирается делать?
Митч почувствовал себя опустошенным и притворился, что зевает. Хорошо бы свалиться и заснуть, а утром проснуться с ясной головой. Но он был совершенно уверен, что скоро уснуть не удастся. Вопрос матери дал много пиши для размышлений.
Кейт Таггард встала на его дороге, когда он попытался уйти.
— Ты бы сначала поговорил с сыном, а потом уже шел спать.
Замешательство перешло в панику.
— С ним все в порядке?
Кейт дотронулась до руки Митча:
— Ничего такого, что не могло бы исцелить время. Ему просто нужен отец.
Запрятав подальше мысли о Бо, Митч бросился наверх, перескакивая через две ступеньки. У двери он остановился и заставил себя принять спокойный вид. Он не хотел, чтобы Мики видел его беспокойство.
Отворив дверь, Митч едва уклонился от летящего в него предмета.
— Я ненавижу эту проклятую штуку! — кричал Мики.
Митч поднял ингалятор, которым пользовался Мики для лечения астмы.
Что случилось?
Выпрямившись с ингалятором в руке, Митч вошел внутрь.
— Давай поговорим, сын?
Злость и отчаяние были на лице Мики.
— Я ненавижу эту штуку! Я ненавижу астму!
Митч опустился на край постели.
— Послушай…
— Тебе наплевать на меня. Ты думаешь только о себе, — выпалил Мики. — И о ней!
Глава 9
Митч как будто получил удар под дых. Он совсем не знал, что ответить.
Да, тяжело быть отцом. Стало труднее после смерти Норы, или это она всегда улаживала такие проблемы?
Неужели в этом возрасте сам Митч испытывал такие же сильные чувства? И как бы реагировал его отец на подобную вспышку?
Убедившись, что обычными подбадривающими словами тут не поможешь, Митч смотрел на сына, скорчившегося на подушках, наваленных в изголовье кровати.
Он бросил Мики ингалятор, надеясь, что тот поймает его.
— Держи. Эта штука может тебе еще понадобиться.
Мики и не подумал ловить его, и маленький цилиндрик из металла и пластика глухо стукнулся о его коленки, покатился по лоскутному одеялу, докатился до края и упал на пол.
Ни один из них не стал поднимать его.
Митч провел рукой по волосам. Другие отцы знают, что сказать в таких случаях. Проклятие, почему он не знает?
— Может, поговорим? — Он должен был что-то сказать. Хотя Мики выглядел здоровым, было очевидно — что-то случилось, скорее всего приступ астмы. Для Мики это очень серьезно.
— Нет. — Мики отвернулся и уставился в стенку.
Отчаяние овладело Митчем. Что теперь? Он не может выдавить из себя ничего стоящего. И он не знает, что сделать, чтобы Мики заговорил. Это получается у женщин. Нора бы знала. Даже Бо, наверное, смогла бы все уладить.
Но Мики, судя по всему, и слышать не хочет о Бо.
А это еще одна проблема. Потому что Митч понял — она нужна ему. Раньше он не мог бы сказать, что любит ее. Но если то, что случилось сегодня, не случайно, если все шло к этому, значит, любит. И более того. Он хочет быть с ней.
— Сегодня у меня был приступ, — сказал Мики слабым, угасшим голосом.
