Виктория молчала, пытаясь переварить услышанное.
– После ранения мне требовалось время для реабилитации, и я решил воспользоваться случаем и помочь бабушке отыскать Библию. Кроме того, мне необходимо было на время уехать из города.
По лицу Виктории было видно, какие чувства сейчас борются в ней. Он же испытывал огромное облегчение от того, что наконец признался ей во всем и между ними больше нет никаких тайн. Оставалось лишь надеяться, что она простит его за обман.
– Фред, скажи, почему ты сразу мне все это не рассказал, а делал все за моей спиной? Боялся, что я не поверю?
Он ожидал этого вопроса.
– Тори, ответь честно, как бы ты поступила, заявись я к тебе и скажи, что я полицейский, который охотится за наркобароном, от которого недавно получил пулю в бок, и что мне нужно отсидеться в твоем доме, а заодно как следует обыскать его, чтобы найти доказательства моего родства с Эллиотами?
– Ну, наверное, не пустила бы тебя на порог.
– Вот видишь.
– Но после того, как мы узнали друг друга…
– Не забывай, я не уверен, что все это правда, и не хочу, чтобы ты думала, будто я просто использую тебя в своих целях.
– А разве это не так?
Заглянув в ее глаза, он увидел в них боль и отчаяние. Он и сам чувствовал то же самое. Ему невыносима была мысль, что он может потерять Тори. Но назад пути нет, он должен быть с ней до конца откровенным.
– Возможно, так и было, но только с самого начала. Когда я познакомился с тобой поближе, узнал, какой ты щедрой души человек, понял, что ты доверяешь мне, я потерял покой и угрызения совести едва не доконали меня.
– Но, как видно, не настолько, чтобы во всем признаться.
Фред поднялся с колен, сел рядом с ней и обнял ее за плечи. Она не откликнулась на его объятие.
– Я боялся, Тори. Боялся, что ты не поверишь мне, что перестанешь мне доверять, боялся потерять тебя. Я давно собирался тебе все рассказать, но откладывал разговор, убеждая себя, что подходящий момент еще не наступил. Теперь я понимаю, что просто панически боялся, что ты не простишь меня за обман. – Он приподнял ее голову за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. – Ты простишь меня, Тори? Я знаю, что поступил как негодяй, что я обидел тебя, но, поверь, больше этого никогда не повторится. Я очень люблю тебя, девочка моя. Прошу тебя, умоляю, прости меня.
Виктория почувствовала, что ей не хватает воздуха.
– Ты любишь меня?
– Больше жизни.
Бурлящая радость, готовая фонтаном выплеснуться наружу, затопила ее.
– Ты любишь меня? О, Фред, это правда?
Вся любовь и нежность, которую он испытывал к этой женщине, отразилась в его улыбке.
– Еще какая. Как только я увидел тебя там, на берегу, такую хрупкую и прекрасную, как только заглянул в эти глаза цвета океана в солнечную погоду, то сразу понял, что пропал. Я не хотел этого, боялся, сопротивлялся как мог, но чувство оказалось сильнее меня. И я безумно этому рад. – Он нежно обнял ее и привлек к себе. – Не представляю, как я жил без тебя столько лет.
У Виктории от счастья все смешалось в голове.
– Ты любишь меня, – словно в бреду повторяла она, прижимаясь к его груди, – о, милый, как я счастлива! Я так люблю тебя!
– Я знаю, детка, знаю, – бормотал он, гладя ее спину и целуя золотистые волосы.
Когда упоение момента от осознания того, что они оба любят и любимы, немного улеглось, он слегка отстранил ее от себя и, заглянув в сияющие от счастья зеленые глаза, спросил:
– Так что ты думаешь обо всей этой истории с Алисией и Фрэнком, радость моя?
– Как ты можешь говорить сейчас о чем-то, кроме нашей любви? – шутливо попеняла она ему. – Лично я не могу ни о чем другом думать.
– Означает ли это, что ты простила меня, сердце мое?
– Ну, конечно. Разве любовь не подразумевает прощения? К тому же, если подумать, мне нечего тебе прощать. Да, ты обманул меня, но сделал это из благородных побуждений. Ты не хотел причинить мне зло.
– Ни за что на свете! – клятвенно заверил он.
– Ты выполнял желание своей любимой бабушки, старой больной женщины, которая на склоне лет захотела вернуть дорогую ее сердцу вещь, память о мужчине, которого она любила.
Такого великодушия, душевной щедрости и понимания Фреду еще никогда не доводилось встречать. Он почувствовал, как к горлу подкатил комок, и торопливо сглотнул его. Господи, как же он любит эту женщину!
– Значит, ты не возражаешь, чтобы я продолжил поиски? – спросил он, когда способность говорить вернулась к нему.
– Безусловно. Более того, я настаиваю на продолжении поисков. Если бы у меня было побольше времени, я бы помогла тебе.
– Не волнуйся, я справлюсь. У тебя полно своих дел.
– Но только не сейчас, – томно промурлыкала она, зазывно глядя на него из-под полуопущенных век.
В глазах Фреда вспыхнуло ответное желание.
– Я узнаю приглашение, когда слышу его, – хрипло пробормотал он.
В мгновение ока его губы оказались на ее губах. Большие ладони заскользили по золотистому шелку сорочки, исследуя изгиб талии и бедер. Виктория в упоении закрыла глаза и отдалась во власть умопомрачительных ощущений, но на этот раз они были пронизаны осознанием того, что Фред Капдевила любит ее.
7
В его комнате кто-то побывал. Не Тори и не Джуди, а кто-то посторонний. Фред понял это сразу, как только на следующий день вошел в нее после прогулки. Вроде бы все лежало на своих местах, но чутье полицейского подсказывало ему, что осмотр был проведен тщательно и вполне профессионально.
Виктор Кинсли. Больше некому.
Бригада строителей все время находилась в доме, с тех пор как Фред приехал сюда, но ничего особенного не произошло. Кроме того, все рабочие были местными жителями, и Тори прекрасно знала их всех. Оставался только Кинсли. Не считая самого Фреда, он один был здесь чужаком.
Вначале Фред заподозрил, что это человек Блумсби и он явился по его душу, поэтому в тот же день, как Кинсли приехал, позвонил Мигелю.
– Я хочу, чтобы ты кое-что для меня узнал, – попросил он друга.
– Что-нибудь случилось? – коротко поинтересовался тот.
– Пока нет, но здесь появился один подозрительный тип и мне это не нравится.
Голос Мигеля сразу сделался жестким и непреклонным.
– Немедленно уезжай оттуда. Не подвергай себя опасности. Я подготовил запасной вариант как раз на такой случай. Одно тихое местечко на побережье.
– Я не могу оставить Викторию, пока не узнаю, кто такой этот Виктор Кинсли и с какой целью он появился здесь. Он представился давним знакомым деда Тори и большим поклонником особняка, но я носом чую: что-то тут не так. Он не так прост, как хочет казаться. Но едва ли он имеет отношение к головорезам Блумсби, иначе бы уже как-то проявил себя.
