— Пожалуйста, прошу вас, отпустите меня. Я не могу остаться, сейчас не могу, это слишком мучительно.
Понимая, что дальнейшие уговоры бесполезны, он отступил в сторону, и она выскочила за дверь. Перебежала его двор, открыла калитку и где-то у себя во дворе растворилась в ночной тьме. Ушла без пальто, без вещей, без объяснений. Она любит его. И тем не менее ушла.
Проклятие! Проклятие! Как она могла уйти, если любит его?
* * *
В течение следующих нескольких дней Эриэл неоднократно пыталась увидеть ее, и Марго с рвущимся на части сердцем притворялась, что ее нет дома.
Она отвернулась от Эриэл, ничего не объяснив. Она ненавидела себя за это, но пойти на попятную не могла.
Если она уступит, если позволит Эриэл снова войти в ее жизнь, то за Эриэл последует и Райли. Как после грозового ливня вновь выглядывает солнце, так и Райли вновь войдет в ее жизнь. И у нее уже просто не хватит сил снова оттолкнуть его.
Она раз за разом пыталась убедить себя, что этот разрыв пойдет на благо Райли, и иногда ей это почти удавалось. Но доказать себе, что так будет лучше и для Эриэл, было при всем желании невозможно.
Все попытки Марго перестать думать о Райли и Эриэл кончались ничем. По ночам ее переживания превращались в жуткие кошмары, где фигурировали то Эриэл, то Холли. Иногда девочка из ее снов казалась ими обеими одновременно, олицетворением обеих малышек, которых она любила. Эта дочка ночью плакала и звала мать, но никто не приходил. Или же Марго слышала ее плач издалека, через бескрайние океаны космического пространства, которые никак не могла преодолеть.
Находясь во власти и воображения, и воспоминаний, Марго пробовала сосредоточиться на своей рукописи. Когда внимание ослабевало, она прибегала к логике. Начинала писать от руки перечень того, что должно было бы произойти дальше по ходу романа, а получалось у нее перечисление причин, по которым она должна стойко сопротивляться томившим ее желаниям. Она пробовала живописать для себя сцены будущих несчастий, которые постигнут ее, если она проявит слабость. Она извлекла на свет Божий свои старые тюремные дневники и заново пережила ограбление, свой арест, осуждение, жизнь в тюрьме. Отказ от Холли.
Она заставила себя вспомнить, что ей уже случалось переживать горе и все-таки она смогла выжить. На этот раз она по крайней мере вовремя вышла из игры, причинив страдания только себе.
Во всяком случае, заметные шрамы останутся лишь на ней. Без сомнения, она положила этому конец, пока еще Эриэл и Райли могли безболезненно вернуться в прежнее жизненное русло.
Через четыре дня, проведенных почти без сна, Марго почувствовала себя чем-то наподобие зомби. Ее мозг отказывался повиноваться, и, когда ей позвонили из издательства, чтобы узнать, как продвигается книга, она оказалась не в состоянии построить связного предложения. Надо было продолжать жить дальше, но как именно — она не знала.
В надежде, что свежий воздух взбодрит ее, Марго решила выйти на прогулку. Продолжительную. Такую, что после нее тело поддастся сну, несмотря на лихорадочное состояние мозга. Она машинально надела пальто и выбрала подходящие туфли.
На переднем крыльце она едва не упала, споткнувшись о большую картонную коробку, из которой доносились звуки явно животного происхождения.
Опустившись на холодную ступеньку, она откинула закрывавшие коробку клапаны, и оттуда радостным приветственным лаем залился маленький щенок.
Марго вынула его из коробки и прижалась к нему щекой. Щенок. Слезы мешали ей смотреть, но это было не важно. Она держала в руках нечто реальное и живое. Щенок лизал ей лицо и скреб колени. Когда он намочил ей джинсы, она засмеялась от удивления и восторга.
Посадив щенка обратно в коробку, чтобы внести в дом, она заметила кое-что еще. Две собачьи миски, пакет корма для щенков и письмо.
При виде письма сердце молотом застучало у нее в груди.
Вопреки ожиданиям письмо оказалось не от Райли. Оно было написано детской рукой. Эриэл.
Испытывая и облегчение и отчаяние, она боялась узнать, что в нем говорилось.
Марго не знала, сколько времени сидела за столом с письмом в руке, погруженная в мысли о несбыточном, прежде чем наконец прочла его.
Попыталась прочесть.
От слез, застилавших ей глаза, слова расплывались и сливались, и эти слова разрывали ей сердце.
Эриэл любит ее.
Эриэл скучает по ней.
Эриэл хочет, чтобы она была ее мамой, хочет, чтобы у них была семья.
Эриэл спрашивает, вернется ли она когда-нибудь.
Несчетное число раз Марго случалось жалеть, что нельзя повернуть стрелки часов обратно, вернуться на прежние перепутья и выбрать другие дороги, исправить свои ошибки. И лишь однажды это чувство было таким же сильным, как сейчас. Десять лет и три месяца назад она держала в руках бумаги на удочерение, зная, что, подписав их, никогда больше не увидит свою дочурку.
За все это время ничего не изменилось. Прошлое существовало и продолжало ее наказывать. И так будет всегда. Мэгги Арчелетта совершила преступление. Она была соучастницей убийства. А теперь она бывшая заключенная.
Мысль, что можно избавиться от прошлого, сменив имя, казалась ей сейчас невероятно наивной и ужасающе глупой.
Под каким бы именем она ни жила, это не меняло существа дела. Марго — бывшая заключенная. Бывшие заключенные не могут выходить замуж за шерифов. Тем более если по-настоящему любят их.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Чувствуя себя отвратительно после бессонной ночи, Райли разложил карту на капоте своего фургончика и очертил еще одну окружность в пятидесяти футах от предыдущей.
Сегодня утром им сообщили, что двое охотников не вернулись вчера домой, как обещали. Кэсси Макмэррин согласилась взять Эриэл после школы и подержать у себя сколько будет нужно. И он тут же выехал из города. Командный пункт по поиску и спасению он развернул в их базовом лагере.
Может быть, охотники разбили промежуточный лагерь дальше в горах? Достаточно ли хорошее у них снаряжение? Есть ли теплая одежда, пища, вода?
Если ничего этого нет, то первая же морозная ночь могла стать для них последней. Если они провели трое суток без снаряжения и припасов, то шансов выжить у них практически нет.
Эту часть своей работы он не любил больше всего. Вайоминг мог быть негостеприимным даже в самое лучшее время года; каждую зиму он требовал жертв, как когда-то древние боги требовали себе человеческих жертвоприношений.
С тех пор как Райли стал шерифом, он ни разу не видел исключений из этого правила. Два года назад жертвоприношением стала его жена. И сегодня он с болью предчувствовал, что первые в этом году жертвы уже выбраны, но не хотел отдавать их без боя.
Он не спал уже пятеро суток. С тех пор, как ушла Марго. Он не был уверен, что когда-нибудь снова сможет спать.
